Великая французская революция
и ее наследство

14 июля 1789 года, ровно 225 лет назад, взятием твердыни абсолютизма – крепости-тюрьмы Бастилии, пушки которой были направлены на плебейское Сент-Антуанское предместье, – началась Великая Французская буржуазная революция.

В конце XVIII века во Франции сложились все предпосылки для качественного скачка от феодализма к капитализму: буржуазия окрепла, в экономическом отношении она была уже решающей силой развития общества, при этом политически она оставалась, в основном, бесправной. Дворянство, разоряющееся, погрязшее в долгах, продолжало цепко держаться за власть, королевский двор продолжал веселиться, не желая думать о том, что пляшет на спящем пока вулкане. Простой народ, задавленный королевскими налогами, всякого рода поборами, доведённый до последней грани отчаяния неурожаями последних лет, голодал и всё громче роптал.

Когда в королевской казне кончились деньги, Людовик XVI безрезультатно хотел было пополнить ее, обратившись к высшей знати; у короля не осталось другого выхода, кроме как попытаться получить деньги опять-таки с Третьего сословия, включавшего все слои общества, кроме дворян и духовенства – то есть всех, от богатейшего буржуа до последнего плебея-бедняка. Вот тут-то буржуазия поняла, что её час пробил и преобразила бездействовавшие Генеральные штаты 1789 года в Национальное собрание, провозгласившее в свою очередь себя Учредительным собранием, ставшим высшим представительным и законодательным органом революционной Франции. Король с опозданием вознамерился разогнать непокорных – и тогда сказал своё слово Париж: он поднялся на восстание.

Революция на протяжении почти пяти лет развивалась по восходящей: новое дворянство и крупная финансовая буржуазия («фельяны»), а затем торговая и промышленная буржуазия («жирондисты»), проделав свою часть революционной работы, становились тормозом для развития процесса и уступали место всё более радикальным слоям, пока, летом 1793-го года, власть не взяли самые решительные мелкобуржуазные революционеры – якобинцы во главе с Максимильеном Робеспьером, сыгравшем существенную роль в дальнейших революционных событиях. Избранный депутатом от Третьего сословия в Генеральные штаты в 1789 году, он вскоре стал одним из ведущих деятелей демократов в Учредительном собрании, выступая за отмену рабства, смертной казни, а также за всеобщее избирательное право. Его последовательность в отстаивании своих принципов вскоре заслужила ему прозвище «Неподкупный». Член Якобинского клуба с момента его основания, он являлся самым известным и ведущим его членом.

Благодаря своей политической мудрости и смелости, действуя в тесном союзе с массами бедноты Парижа, якобинцы под руководством Робеспьера за полгода с небольшим решили те задачи, который все предыдущие группировки не могли решить в течение четырёх лет.

 Прежде всего – главный вопрос буржуазной революции – аграрный: крестьяне (конечно, не сельская беднота) наконец-то получили землю. Были сформированы революционные армии, которые дали отпор антифранцузской коалиции европейских держав и вскоре выбросили интервентов с территории страны. Было осуществлено ещё множество прогрессивных преобразований. Робеспьер, будучи эгалитаристом в духе Руссо, искренне желал осуществления декларированного в Конституции 1793 года положения: «Цель общества – всеобщее счастье», он мечтал создать, в соответствии с великим лозунгом революции: «Свобода, Равенство и Братство», общество честных и «добродетельных» мелких собственников – мелкобуржуазную утопию, которая могла, казалось бы, осуществиться в течение нескольких месяцев при чрезвычайном режиме с опорой на страх перед интервентами и… гильотину.

Но уже готовился взять власть в свои руки класс буржуазии. После того, как весной 1794 года робеспьеристы – Максимильен, Сен-Жюст, Кутон и их товарищи – разгромили крайне левое крыло якобинского блока и верхушку санкюлотского движения (в силу своей классовой ограниченности они не могли поступить иначе), тем самым разорвав свой союз с плебейскими (пролетарскими и полупролетарскими) массами Парижа, они (вожди якобинцев) были обречены: 9-го термидора (27 июля 1794 года) произошёл контрреволюционный переворот, правые термидорианцы, выполняя волю крупной буржуазии, взяли власть. 28 июля 1794 года М. Робеспьер и 21 его соратник были гильотенированы. А в стране, как позже сказал К. Маркс, началась «буржуазная оргия».

Итак, Великая Французская буржуазная революция до конца добила феодализм. Концентрация событий в эти годы потрясает. Величайшая из буржуазных революций «исполинской метлой» (по выражению классиков марксизма) «смела весь отживший сор давно минувших веков и очистила таким образом общественную поч-ву от последних помех для сооружения здания современного государства». При этом, как писал В.И. Ленин, «Для своего класса, для которого она работала, для буржуазии, она сделала так много, что весь XIX век, тот век, который дал цивилизацию и культуру всему человечеству, прошел под знаком французской революции» (В.И. Ленин, ПСС, т.38, стр.367. Речь на I Всероссийском съезде по внешкольному образованию).

Что же она оставила в наследство грядущим векам?

Во-первых, колоссальный политический опыт, на который опирались в своей теоретической работе и практической деятельности все последующие революционеры, в том числе и большевики. Из революционно-демократической якобинской диктатуры родилась идея «диктатуры трудящихся». И другие, не коммунистические, но тоже прогрессивные революционные движения в Европе, как Неаполитанская и Испанская революции начала 19-го века и другие революционные движения, опирались на опыт своей великой предшественницы конца XVIII века?

Во-вторых – ту самую «цивилизацию и культуру», которую дал прошедший под знаком Великой революции XIX век. Байрон и Шелли, Мицкевич и Рылеев, Гейне и Петефи, Бетховен и Берлиоз, Беранже, Гюго и Делакруа – все они духовные сыновья великой предшествующей эпохи.

В третьих – сам лозунг Революции: «Свобода. Равенство. Братство». Буржуазия понимала его по-своему, исключительно в интересах своего тогда только утверждавшегося класса. Но в понимании пролетариата и тех, кто стоит на его позициях, «Свобода. Равенство. Братство.» – это по-прежнему великий лозунг, который в своём истинном, высоком смысле уже частично начал осуществляться в СССР и странах социализма, а в полной мере будет осуществлён в будущем, при окончательной победе коммунизма. Не забудем и ещё один великий лозунг, порождённый революционной бурей XVIII века – «Мир хижинам, война дворцам!» При новых революциях он непременно осуществится. Но, конечно, не в том смысле, чтобы сносить построенные олигархами виллы и замки: они будут обобществлены и превращены в объекты культурного и оздоровительного назначения.

В четвёртых – «Марсельеза». Гениальная песня, за одну ночь, в порыве великого вдохновения сочинённая Руже де Лилем. Её принесли в Париж марсельские добровольцы-федераты летом 1792 года: с ней повстанцы 10 августа шли на штурм дворца Тюильри. Она стала не только главным гимном первой революции, но прошла, окрыляя революционеров, через весь XIX век. На русском языке ее известный вариант принадлежит Петру Лаврову – «Отречёмся от старого мира» – это русская «Рабочая Марсельеза». Именно её пели на баррикадах не только 1905-го, но и 1917-го года.

«Рабочая Марсельеза» в течение некоторого времени после Февральской революции 1917 года использовалась в качестве гимна России наряду с «Интернационалом».

Она – призыв к действию и воплощение мечты:

Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног!
Нам враждебны златые кумиры,
Ненавистен нам царский чертог.
И настанет година свободы:
Сгинет ложь, сгинет зло навсегда,
И сольются в одно все народы
В вольном царстве святого труда.

В.И. Ленин, как и Маркс с Энгельсом, постоянно обращались к опыту Великой Французской революции. Мы чтим лучшее в её традициях, её огромное прогрессивное и просветительское значение для всего человечества. Всем, кто борется за счастье простых людей, необходимо помнить её уроки.

В. Басистова
 Н. Глаголева

Я далёк от того, чтобы утверждать, что наша революция в конечном итоге не повлияет на судьбы мира... Но я говорю, что это будет не сегодня. Максимильен Робеспьер. (Речь в Клубе якобинцев 2 янв. 1792г.)

Но она существует, уверяю вас, чувствительные и чистые души! Она существует. Эта нежная, властная, непреодолимая страсть, мучение и наслаждение благородных сердец! Глубокое отвращение к тирании, ревностное сочувствие к угнетённым, эта святая любовь к отечеству, эта самая возвышенная и святая любовь к человечеству…, онo существует — это благородное честолюбивое желание основать на земле первую в мире Республику! Максимильен Робеспьер. (Речь в Клубе якобинцев 8 термидора 1794 г.) - за 2-е суток до гибели)

Газета «Мысль» № 7

http://minspace.ru/Mysl/2024-07-02.html