Свидетельство очевидца событий
в Вильнюсе в ночь
с 12-го на 13-е января 1991 года.

А. Седой

Справка: В настоящее время идет судилище над бывшими советскими силовиками за то, что они выполняли свой служебный долг еще как советские офицеры и в еще советское время

Я, коренной житель Вильнюса, русский по национальности, родился в семье участников ВОВ и проживал в Вильнюсе до 1991 года. В 1988 году в Литве начались гонения на русских людей и тех немногих литовцев, которые не хотели выхода Литвы из состава СССР. Эти гонения выражались в увольнениях с работы неугодных националистам лиц под предлогом плохого знания литовского языка, публичных оскорблениях ветеранов  ВОВ, осквернения могил борцов с фашизмом, демонтажа памятников павшим героям. Мы создали организацию "Единство" из рабочих, колхозников трудовой интеллигенции, которая организовывала митинги и даже провела ряд политических забастовок (вплоть до остановки движения поездов по железной дороге через станцию Вильнюс). Требовали от руководства СССР навести порядок в республике. Однако все наши обращения в Москву не имели результата. Решили поехать в Москву  и рассказать ее жителям, что больше нет мочи терпеть оскорбления человеческого достоинства со стороны людей, отцы и деды которых были фашистскими холуями, их советская власть простила, они получили высшее образование, работают на кафедрах университетов и издеваются над рабочим людом, а ведь большинство рабочих в Вильнюсе (да и в ряде других населенных пунктах республики) люди нелитовской национальности. В одной из таких поездок участвовал и я. До сих пор с болью в душе вспоминаю эту поездку. Большинство москвичей над нами издевательски смеялись, советовали интегрироваться в жизнь Литвы. Мы им говорили, что мы можем  "интегрироваться" ценой отказа от русской идентичности, а нам в ответ – ну и что страшного, ведь на Западе многие русские забыли русский язык. Мы поняли, что Москве на нас наплевать.

В ноябре 1990 года националисты настолько обнаглели, что пришли толпой к КПП воинской части " северный городок ", стали швырять взрывпокеты через забор в солдат. Там стояла 107 мотострелковая дивизия под командованием генерала Усхопчика. Один офицер вышел через проходную и сделал замечание этим политическим хулиганам. Они (это была организация "Лига свободы Литвы” под руководством Антанаса Терляцкаса) стали избивать офицера. Рядом с воинской частью во дворе дома сидели люди и играли в карты. Это были рабочие, часть из них бывшие военные. В это время из воинской части вышли солдаты и в кулачном бою обратили в бегство обнаглевших националистов. Они побежали прямо на тех рабочих, которые играли в карты. Тогда один из рабочих закричал- поможем нашим пацанам- и все рабочие побежали помогать солдатам. Националисты кинулись бежать кто куда. Впереди своего "воинства" бежал Терляцкас. Возле колхозного рынка стояли машины "Скорой помощи", причем сразу несколько. Как будто бы ждали специально. Врач "Скорой помощи" сказал по-литовски другому врачу: "Жаль, что русские не применяют оружие, ведь кровь укрепила бы нашу свободу”.  Одна русская женщина, которая, как и я, понимала по-литовски, подошла к врачу и сказала: "Какой же ты врач, если хочешь крови. Так-то ты выполняешь клятву Гиппократа".

В январе 1991 года обстановка обострилась до крайности. Правительство Лит. ССР, возглавляемая К. Прунскене, вдруг первое на территории СССР увеличило цены на продукты питания, причем без увеличения зарплат. Это была настоящая провокация, направленная на разжигание конфликта между рабочими и национальной интеллигенцией. Взбунтовался рабочий класс Вильнюса. Толпы людей пошли к зданию Верховного Совета 8 января 1991 года. Люди,оттеснив литовскую милицию (она уже называла себя полицией) , заблокировали здание и потребовали встречи с руководителями Литвы. Вместо встречи на людей полилась горячая вода. Далее с 9-го по 12 января  возле здания Верховного Совета стояли две толпы- одна состояла из националистов, которых специально привезли автобусами со всей Литвы, а другая – из рабочих Вильнюса. Между толпами стояла литовская полиция, чтобы избежать столкновений. Я тогда работал на железной дороге. Был создан забастовочный комитет, который принял решение остановить движение через станцию Вильнюс. Забаррикадировались в здании поста МРЦ и остановили все движение. Дали телеграмму в Москву, что будем перекрывать движение до тех пор, пока руководство СССР не примет мер к обнаглевшим литовским националистам. Позвонил какой-то зам. министра МПС из Москвы и потребовал выпустить поезд, где ехала его дочь в Москву. Мы послали его ко всем чертям. Пришли какие-то иностранцы и сказали, что они вынуждены ходить в туалет на рельсы. Мы им сказали – вы поддерживаете литовских националистов, пусть они вам разрешат покакать в своих квартирах.

Бастовали до 12 января. Из Москвы ни ответа, ни привета. Решили послать делегацию на атомную электростанцию в Игналину и попросить энергетиков присоединиться к забастовке, но один сведущий товарищ сказал, что работающие там люди не местные, приехали из России и  не знают нашу вильнюсскую песенку русскоязычных рабочих – "есть на свете Литовская республика, где одним дается бублик, а другим дыра от бублика". Энергетики тогда  "не въехали” в нашу проблему русскоязычного меньшинства, поэтому они нас не поддержали. Не хочу злорадствовать, но через много лет им показали дыру от бублика, закрыв атомную станцию и дав им пинка под зад.

Решили пойти в горком Компартии Литвы на платформе КПСС и спросить, что делать дальше. Пришли и спросили одного секретаря, что нам делать. Он сказал, вы пришли кстати, в Москве принято решение навести порядок в Лит. ССР, пришли войска и будут очищать от националистов объекты СМИ, чтобы они перестали вести пропаганду. Мы спросили - а мы причем, пусть военные и наводят порядок, а мы открываем движение по железной дороге и идем домой. Нам говорят- открывайте движение, но помогите армии, кто, конечно, не боится. Дело в том, что военные не хотят жертв, а националисты навезли к зданиям гостелерадио (ул. Конарского ) и к телевышке (Передающий телерадиоцентр, ул. Судервес) людей со всей Литвы, многие накачаны наркотиками, вооружены металлическими прутьями и могут напасть на солдат. Солдаты не вооружены боевыми патронами, но если их будут калечить националисты, то любой офицер, имеющий табельный пистолет, спасая жизнь солдата, может и применить пистолет. Мы организуем добровольцев, чтобы они встали между толпой националистов и армией. Конечно, это опасно, кое-кого из вас могут покалечить, и даже убить, но мы, члены горкома и райкомов пойдем впереди. Мы коммунисты, надо спасать страну. Я не помню фамилию этого секретаря одного из райкомов Вильнюса, только помню, что он работал на заводе электроники по ул. Шевченко (есть предположение, что его фамилия была Бутримович, хотя через много лет я мог и забыть). Этот человек пошел впереди дружинников прямо в толпу националистов возле телебашни по ул. Судервес и был убит. Мы потом его похоронили на еврейском кладбище, так как он был еврей. Конечно, для ваших московских евреев это непонятный поступок, так как трудно найти в Москве еврея, который был бы за коммунистов. 

Мы разделились на две группы, одна на автобусе поехала к телебашне по ул. Судервес, а другая группа, где был я, поехала на другом автобусе к комитету гостеларадио по ул. Конарского. Прошло много лет с тех страшных событий, но судьба уберегла меня, посадив во второй автобус. Люди, которые побывали возле телебашни, рассказали потом подробности. Когда автобус подъехал к телебашне, то солдаты уже заняли ее (потом мы узнали, что в телебашне наверху до приезда военных находились люди в штатском, которые стреляли не по нашим солдатам, а по толпе литовцев – националистов). Об этом позже написал в своей книге под названием   "Корабль дураков” литовский писатель Петкявичюс, бывший свидетелем этих событий. На глазах наших дружинников пуля попала в литовца, который размахивал  литовским флагом впереди толпы. Увидев дружинников, озверевшая толпа националистов с криком "русские убийцы" кинулась рвать дружинников на куски. Дружинники через толпу националистов прорвались к солдатам, но погиб секретарь райкома. Несколько дружинников получили пули от другой группы неизвестных снайперов, стрелявших с горы из леса как по толпе националистов, так и по дружинникам. Но самое интересное, больше было жертв среди националистов, как будто кто - то хотел, чтобы все убитые считались погибшими от советской армии, так как во время рукопашной схватки, которая происходила между солдатами и толпой литовцев, можно поливать толпу пулями, а потом все списать на солдат. Когда неизвестные стрелки на телебашне увидели военных, они убежали, оставив толпу националистов одну против  военных. Военные, растолкав толпу, заняли телебашню, а потом приехали дружинники. Стрелки из леса, по словам наших ребят, были в форме милиции. Среди дружинников были только раненые.

У нас по ул. Конарского, слава богу, такого ужаса не было. Когда мы подъехали к зданию телерадиокомитета, он был уже занят солдатами. Старший нашей группы, какой - то коммунист литовской национальности, подошел к солдату и пытался ему объяснить, что приехали красные дружинники. Солдат только - что до нашего приезда пережил штурм здания и, увидев нерусского человека, пусть даже с красной повязкой, принял нашего руководителя за литовского националиста, напавшего на него, и стал применять к нему меры воздействия. Мы выскочили из автобуса и закричали: "Ты что, дурак, не видишь, что у нас на рукавах красные повязки, позови офицера”. Подошел офицер, мы ему все объяснили. Он сказал, что впервые в эту ночь он увидел  жителей Вильнюса не врагов, а друзей. Он думал, что здесь все враги. Повел нас к входу в здание, и мы увидели лужу крови на входе. Офицер нам рассказал, что во время рукопашной схватки с националистами какой –то литовец, стоявший возле входа в здание, пытался выхватить из –за спины самодельное взрывное  устройство и бросить его в солдат, но во время рукопашной схватки с военными он был прижат к стене и сам подорвался. Потом мы узнали из литовской прессы, что его фамилия была Канапинскас. Мы спросили, есть ли у вас потери, Офицер сказал, что капитану Гаврилову от брошенной националистами взрывчатки оторвало пятку, но беда постигла группу Альфа. Один националист, прежде чем удрать, выстрелил в упор в спину через бронежилет лейтенанту Шацких и тяжело его ранил. Сейчас его отправили в городскую больницу, так как у Альфы нет своей санчасти. Один из наших дружинников, врач скорой помощи, знавший, какое настроение у литовских врачей в тот период,  очень эмоционально сказал офицеру: "Где командир этой Альфы, я хочу с ним поговорить. Я ему скажу, что он отправил своего лейтенанта умирать в литовскую больницу. Сейчас литовские врачи не применяют клятву Гиппократа по отношению к русским”. Офицер сказал, что Альфа стоит выше по рангу его ребят – десантников, и что Альфа уже убыла отсюда.

Прошло много лет с тех событий, мы потом узнали, что лейтенанта его сослуживцы оставили одного у литовских врачей, которые смотрели, как он умирает  и не оказали ему помощи.

Мы встали цепью перед толпой националистов спиной к солдатам. Я почему–то стал расхаживать направо – налево вдоль цепи и вдруг слышу крик солдата за моей спиной -  мужик, ты наступил на мою винтовку, и меня послали по маме.  Оглянулся и вижу – за моей спиной лежит солдат на земле со снайперской винтовкой. Подошел офицер и объяснил мне, что на крыше дома напротив появился неизвестный человек с винтовкой и готовится к стрельбе. Я отошел в сторону, солдат поднял ствол по направлению крыши, но стрельбы не было, так как неизвестный, увидев, что в него целятся военные, убежал.

Хотя прошло много времени, но эта ночь стоит у меня перед глазами.

Я давно покинул свою бывшую родину, живу среди нормальных славян и какое мне дело до комедии, которую играет литовская прокуратура, но вдруг мне попалась литовская печать с интервью бывшего директора департамента охраны края (так в Литве называется министерство обороны) в 1991 году, нынешнего депутата сейма (то есть парламента) Литвы Аудрюса Буткявичюса, которое произвело в Литве эффект разорвавшейся бомбы. Попробую привести его примерно дословно. На вопрос журналиста, случайны ли были те январские жертвы (имеются в виду жертвы событий 13 января в г. Вильнюсе) или они планировались (!) литовскими властями, этот респектабельный господин кратко ответил – "да!", то есть планировались. Интервьюер не поверил своим ушам: "То есть Вы сознательно шли на жертвы?" И Буткявичюс снова цинично ответил: "Да". "И Вы не чувствуете угрызения совести, ну … за то, что Вы людей, в общем–т, подставили?" – продолжал спрашивать журналист. "Я просто играл, ясно сознавая, что произойдет. Но я хочу сказать, что по сравнению с тем, что произошло в других местах Союза, это были очень маленькие жертвы. Я не могу оправдать себя перед родными погибших. Но перед историей- да. Я могу сказать другое: эти жертвы нанесли такой удар по двум главным столпам советской власти- по армии и КГБ, произошла их компрометация. Я прямо скажу: да, я планировал это. Я работал долгое время с институтом Эпштейна, с профессором Шарпом, который занимался, что называется, гражданской обороной. Или психологической войной… Я знал, что они делают, знал, какая у них игра. Были мои разговоры с Моисеевым (тогдашний начальник Генштаба ВС СССР). Я знал, что выход Литвы из состава Союза в их планах. Для меня не было какого-то недопонимания, что происходит. Они играли очень ясно, я имею в виду группировку вокруг Ельцина".

Если верить этому господину из Литвы, январские события происходили под управлением западных спецслужб, а исполнителями были литовские националисты и их "друзья" из окружения Ельцина. Главной целью была дискредитация силовых структур СССР, чтобы, во-первых, создать условия для выхода Прибалтики из состава СССР, во-вторых, приход к власти группировки Ельцина и, в конечном счете, крушение СССР. Сценарий состоит из нескольких пунктов учения профессора Шарпа:

1. Создаются условия для ссоры людей друг с другом по политическим, национальным или социальным признакам.
2. Люди выводятся на улицы опытными провокаторами.
3. Начинаются конфликты между группами людей, что приводит к необходимости вмешательства силовых структур.
4. Появляются на высоких местах "неизвестные" снайперы и начинают стрелять по толпам людей.
5. Трупы списываются на силовые структуры.
6. В купленных СМИ начинается свистопляска по обвинению государства в расправах над безоружными людьми.
7. Силовые структуры дискредитируются в глазах общественности, что приводит их к деградации и к условиям смены власти. 

Такие выводы можно сделать после анализа интервью А. Буткявичюса.  И последнее. Приведу отрывок из книги литовского писателя В. Петкявичюса под названием "Корабль дураков”. Он пишет: "На совести Ландсбергиса и Буткявичюса жертвы ночи тринадцатого января, поскольку один придумал, а по приказу другого несколько десятков пограничников (имеются в виду новые силовые структуры националистов (прим. автора этого письма) были переодеты в гражданские одежды и впущены в телебашню. Это они сверху вниз стреляли в толпу… Я это своими глазами видел. Когда возле моих ног от асфальта рикошетом отскакивали пули".