Своих не бросаем?
«Казус Медведчука» не коснулся
судеб тысяч политзаключённых

Антон Дольский

От редакции сайта СКУ(У): Это капитализм, система, где люди делятся на сорта, где об одних государство может и позаботиться, а другие ему мало интересны…

Уровень репрессий к инакомыслящим и оппонентам режима Зеленского на Украине носит масштабный и беспрецедентный характер. Ежедневно карательные структуры отчитываются об арестах людей по обвинению в работе на Россию. Их без разбора обвиняют в «коллаборационизме» и «измене». Большинство адвокатов, которые защищали политзаключённых, выехали за пределы Украины, потому что там невозможно заниматься своей профессиональной деятельностью без угрозы для жизни.

А немногочисленные украинские правозащитники сами попадают в тюрьмы.

Раньше в ООН, ОБСЕ, Европарламенте тему судеб украинских политзаключённых постоянно поднимала украинская правозащитница Елена Бережная. И во многом благодаря её деятельности были облегчены условия содержания политзаключённых. Но в феврале 2022-го года её посадили за решётку, и женщина, которой более 70 лет, до сих пор сидит в украинской тюрьме. Показательно, что в ООН и международных правозащитных организациях никто слова не сказал в защиту Бережной, хотя она там выступала неоднократно.

На жестокое обращение с политзаключёнными и абсурдность обвинений уже обратили внимание даже обычно равнодушные к этой теме западные СМИ. В частности, они отмечают, что применяемая на Украине трактовка понятия «коллаборант», куда записывают и тех, кто работал в коммунальных службах на территориях, бывших подконтрольными России, и тех, кто раздавал там гуманитарную помощь, противоречит международному гуманитарному праву.

Уже осуждённых по статье за коллаборационизм на Украине около двух тысяч. При этом заведено около девяти тысяч дел. Скандальный репортаж о людях, которых СБУ бросила за решётку по надуманным причинам, выпустила недавно британская компания Би-би-си. Авторы сообщают, что избиения и пытки политзаключённых в украинских колониях поставлены на поток.

Осуждённые попадают в 101-ю колонию в п. Каменное недалеко от Запорожья. Она расположена всего в нескольких десятках километров т линии фронта.

Получил приговор по статье «коллаборационизм» и электрик из Красного Лимана Дмитрий Герасименко. Он помогал восстанавливать электричество в городе после того, как туда вошли российские войска.

«К тому времени люди жили без электричества уже два месяца. И когда россияне предложили добровольцам восстановить подачу электроэнергии, я вызвался помочь», — пояснял он.

Директора школы посадили в тюрьму за то, что он принял российскую учебную программу.

В Харьковской области директора стадиона приговорили к 12 годам тюрьмы за то, что он организовал два товарищеских матча между местными командами, когда в посёлке находилась российская армия.

Одессит Олег Беляев вывесил российский флаг с надписью «Одесса — русский город» на одной из крыш в августе 2022 года. Он — участник одесского Антимайдана с 2014 года, брошен в застенки украинского режима.

Вадим Джантемиров приехал в Мелитополь и устроился в российскую полицию. Он выполнял работу по охране правопорядка и не понимает, за что его осудили.

18-летний Владимир из Бахмута (Артёмовска) был задержан, когда ему было всего 16 лет. Ему дали десять лет колонии за то, что он ждал прихода ДНР и России.

С точки зрения ООН эти приговоры нарушают международное гуманитарное законодательство. Как минимум треть таких приговоров, вынесенных на Украине с февраля 2022 года, лишена законных оснований, заявила глава наблюдательной миссии ООН по правам человека на Украине Даниэль Белл.

«Имеется множество примеров, когда люди выполняли определённые функции, чтобы просто выжить», — считает она.

Условия содержания политзаключённых серьёзно ужесточились. В киевском СИЗО камеры забиты политическими, они спят по очереди, мест не хватает. Подавляющее большинство политзаключённых содержатся в обычных СИЗО вместе с уголовниками и подвергаются террору со стороны сокамерников. В тюрьмах по совершенно надуманным и сфальсифицированным обвинениям содержатся десятки тысяч граждан Украины. Об этом рассказала председатель Союза политэмигрантов и политзаключённых Украины Лариса Шеслер. Накал репрессий растёт. Никаких снисхождений не делается ни по возрасту, ни по состоянию здоровья, ни в отношении пола.

«Регулярно я захожу на канал Херсонской прокуратуры. Там ежедневно приходят сообщения об арестах, обвинениях в сотрудничестве с Россией. Большинство дел заводятся против пожилых женщин, которые принимали участие в организации референдума. Если посмотреть, в чём обвиняются люди, и кого обвиняют, то оторопь берёт. Например, четырёх жительниц Херсона обвинили в том, что они способствовали получению российских паспортов. Они были делопроизводителями в местных органах власти и выдавали справки, что человек проживает по такому-то адресу. Им грозит до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества.

Под каток репрессий попадают учителя. Например, к 12 годам тюремного заключения приговорена учительница математики в Херсонской области. Её состав преступления состоит в том, что она „внедряла стандарты российского образования‟. Женщинам грозят огромные сроки просто за то, что они продолжали работать учителями.

Или ещё пример: охранник железной дороги в Харьковской области получил 12 лет лишения свободы за то, что он „сотрудничал‟ с российской железной дорогой. Он просто работал охранником, делал своё дело», — рассказала Лариса Шеслер и привела ещё несколько примеров репрессий.

К 12 годам лишения свободы недавно приговорили профессора филиала Одесской юридической академии в Николаеве, преподавателя и человека науки Сергея Шубина. Жертвой политических репрессий он стал только потому, что до 2022 года последовательно боролся за право преподавания на русском языке. На него постоянно нападали украинские нацисты, а в 2022 году с ним свели счёты. Профессора осудили на 12 лет.

Сейчас там содержатся около 200 человек. Так как политзаключённых по указанным статьям в других зонах избивали, было решено собрать их в отдельной тюрьме. Но и в этой колонии над людьми издеваются. Кроме регулярных избиений, заключённых ставят на «растяжки», заставляя по несколько часов стоять лицом к стене с расставленными ногами и прижатыми к стене и поднятыми вверх руками. Также часами держат под палящим солнцем или на холоде, заставляют по 12 часов в день без перерыва плести руками колючую проволоку. Люди жалуются, что у них из-за этого постоянно изранены руки.

BBC рассказывает историю 54-летней Татьяны Потапенко из г. Красный Лиман в Донецкой области. Потапенко ещё до войны была волонтёром, помогала пожилым людям и продолжила это делать после того, как город был взят российской армией. Осенью 2022 года ВСУ отбили Красный Лиман, а Потапенко арестовали за то, что она раздавала людям российскую гумпомощь (еду, лекарства) и расписывалась в документах о получении этой помощи. Украинский суд не принял во внимание ни то, что действия Потапенко не нанесли никакого вреда безопасности Украины, ни наличие у неё пожилого мужа и сына-инвалида, и осудил женщину на 5 лет.

«У людей не было еды, дров, лекарств. Я не могла оставить этих стариков. Я выросла среди них», — рассказала западным журналистам Татьяна.

Вину в суде она не признала.

63-летняя женщина разместила в соцсети «Одноклассники» портрет создателя легендарного автомата Калашникова и написала комментарий: «Когда мы были вместе, нас никто не мог победить». На основании этого ей предъявили подозрение в коллаборационизме. Это официальная информация СБУ.

Две женщины, одна начальник отдела Облэнерго, вторая её подчинённая. По мобильной связи они разговаривали между собой и в положительном смысле отзывались о России. Этот разговор был прослушан, записан, женщин арестовали и бросили в тюрьму по обвинению в оправдании российской агрессии. Им угрожает длительный тюремный срок.

«Исчез Петровский, один из руководителей „Бессмертного полка‟ Запорожья. Никто не знает, где находятся руководители „Бессмертного полка‟ из Днепропетровской области. В Киеве очень многие общественные деятели, писатели выпали из жизни и не выходят на контакт со знакомыми, с близкими людьми. Никто не знает, где они находятся», — сообщила Шеслер.

А на днях была арестована одесситка Елена Чесакова, которая вывесила флаг России на пустом постаменте памятника Екатерине II в Одессе. Памятник тоже был снесён украинскими фашистами в рамках борьбы с «имперским прошлым». Елена Чесакова известна как участница Антимайдана на Куликовском поле Одессы в 2014 году. В полиции на допросе она заявила, что не простит украинским неонацистам поджог Дома профсоюзов в Одессе 2 мая 2014 года и гибель людей, а также смело высказалась, что украинская армия — это агрессор, который убил тысячи людей Донбасса. Теперь женщине грозит до трёх лет тюрьмы по статье об оправдании «вооружённой агрессии России».

Также недавно был арестован киевлянин, учитель музыки, за его комментарии, осуждающие насаждение культа смерти на Украине. В 2022 году в Киеве появилась традиция в честь каждого погибшего украинского боевика, родом из Киева, устанавливать на майдане жёлто-голубой флажок с фамилией и датой смерти. В итоге в центре украинской столицы выросло большое импровизированное подобие кладбища с флажками, воткнутыми в клумбы. Это и возмутило арестованного учителя музыки, который заметил, что подобному — не место в центре города, а украинским «патриотам» пора выйти из интернета или вернуться из-за границы, куда они сбежали, и самим пойти воевать за свою Украину, чтобы потом оказаться на этой клумбе. Служба безопасности Украины задержала смельчака, ему грозит до 8 лет тюрьмы.

Понятно, что Запад позволяет режиму Зеленского творить любые зверства, расправы и беззаконие. Но трагедия украинских политзаключённых в том, что Россия по каким-то причинам, которые не озвучиваются, не может им помочь. Из многих тысяч тех, кто попал в украинские застенки, повезло попасть на обмен единицам.

Один из них — украинский гражданин и политик Виктор Медведчук, которого обменяли на 150 боевиков-неонацистов. Второй — известный украинский поэт и православный публицист Ян Таксюр, за освобождение которого боролись высшие иерархи РПЦ.

А ведь остальные люди, томящиеся уже много лет за решёткой, заслуживают обмена ничуть не меньше. В их числе — сочувствующие и выступающие против нацизма граждане Украины, осуждённые за прославление Советского Союза, коммунистических символов и т.д. Брошены в тюрьмы и жители тех населённых пунктов, которые сначала перешли под российский контроль, а потом были оставлены российскими войсками после атак ВСУ. Многие так и не успели получить российский паспорт и под этим предлогом не могут идти на обмен. «Казус Медведчука», не имевшего российского подданства и документов и являющегося гражданином Украины, но, тем не менее, получившего свободу, так и не сработал в отношении других украинских политзаключённых.

Дело в том, что среди причин, почему они не попадают на обмен, эксперты называют невозможность менять военнопленных на политзаключённых (но тот же «казус Медведчука» предпочитают замалчивать). То есть, ситуация имеет несправедливый статус «все равны, но некоторые равнее других».

При этом на экспертном уровне обсуждение возможности обмена в России не прекращаются: все здравые люди понимают, что в беде оказались тысячи сторонников России.

«То, что сейчас этими людьми никто не занимается, является огромной проблемой. Это наносит серьёзный ущерб авторитету России среди тех людей, которые по-прежнему остаются сторонниками нашей общей Родины», — считает Лариса Шеслер.

Основным обвинением, предъявляемым политзаключённым, является коллаборационизм. Под такие обвинения, в первую очередь, попали жители Донецкой, Харьковской и Херсонской областей, которые, когда в их города и посёлки пришла российская армия, согласились возглавить сельсоветы, соцслужбы и другие госструктуры российской юрисдикции. В Херсонской области около 70% обвиняемых — женщины, многие из которых участвовали в организации референдума. В Харьковской области к десяти годам заключения был приговорён руководитель почтового отделения. Также обвинена в коллаборационизме заведующая детским садом, хотя по международным законам лица, обеспечивающие жизнедеятельность регионов, не подлежат обвинению в коллаборационизме. Под обвинение в госизмене и коллаборационизме попали учителя, которые проводили программы по российским стандартам, врачи, которые возглавляли лечебные учреждения, работники социальных служб и муниципальных органов. Их единственная вина — в том, что они не изменили своему долгу помогать землякам, в том, что оставались на своих местах и продолжали честно выполнять свои обязанности.

А украинская власть их специально показательно и жестоко наказывает: идёт накал запугивания жителей, которые находятся на территории под контролем РФ. Им показывают, что рано или поздно украинская карательная система до них доберётся. Украинская власть хочет парализовать и дестабилизировать жизнь в этих регионах: отсюда и жестокость приговоров, и убийства пророссийских граждан, как это было в Купянске и Волчанске, и теракты-«аттентаты».

«Настроения там у людей колеблются от полного отчаяния, когда наши вышли из Херсона, до взрыва надежды, когда наши освободили Авдеевку. И сейчас люди надеются, что Россия завершит СВО победой, освободит их от нацистской оккупации. Но нужно не подставлять этих людей под удар. Необходимо начать процесс освобождения и обмена этих невиновных людей», — бьёт в набат Лариса Шеслер.

Кроме этого, как оказалось, в РФ нет структуры или уполномоченного лица, которые бы занимались обменами таких гражданских пленных. Если военнопленными занимаются по линии Минобороны, то гражданскими политзаключёнными не занимается никто.

«К сожалению, после февраля 2022 года исчез какой-либо орган или инструмент для обмена гражданских лиц. Если до февраля 2022 года такими вопросами занималась трёхсторонняя группа, которая включала в обмен как военных, так и гражданских, то сейчас речь идёт об обмене исключительно военных через Министерство обороны РФ. Никто не занимается политзаключёнными, которые сегодня находятся в украинских тюрьмах», — констатирует Шеслер.

Её поддерживает и правозащитник Иван Мельников, вице-президент Российского подразделения Международного Комитета защиты прав человека: «Теперь крайне важно добиваться обмена гражданских лиц, подозреваемых по статьям о коллаборационизме, государственной измене. Нужно бороться за их освобождение на информационном и дипломатическом уровне, на всех возможных внутренних и международных площадках».

Почему это не происходит на третьем году спецоперации, горько высказался российский публицист Дмитрий Ольшанский: «Вы замечали, что наша система категорически не хочет педалировать тему русских политзаключённых в украинских тюрьмах? Казалось бы, такой выигрышный сюжет. Киевский режим, поганый и людоедский, в больших количествах сажает людей, пытает, издевается над ними. Имея в Москве целую колоду бежавших к нам оттуда политиков и активистов, можно было бы составлять списки репрессированных, рассказывать истории о судьбах людей, снимать документальные фильмы, нанимать юристов и, главное, способствовать обменам. Развернуть, в общем, панораму человеческой драмы. Но нет. Никакого движения в эту сторону нет. Разве что какая-то английская газета недавно выпустила очерк о русских людях в киевских узилищах. Английская, не наша. Там — ужасы. Вплоть до того, что человеку на лоб татуируют слово „орк‟. Но здесь об этом говорят очень скупо. Почему? Я думаю, так происходит из-за того, что наша система чувствует, что идея прав человека — любого человека, пусть даже самого выгодного и лояльного нам, — она в принципе какая-то нехорошая, сомнительная. Что-то в ней есть такое, что лучше с ней не связываться. Не надо конкретики, лиц, имён, судеб, прав. Не надо разоблачения спецслужбистов, полицейских, следователей, судей, тюрем, хоть бы это и были враждебные органы и силы. Бунт в чужом тылу — это всё равно плохо, и какая угодно власть — всегда права, даже если это вроде бы нам не нужно».

Сколько сторонников России уже сгинуло бесследно и погибнет ещё в украинских тюрьмах, пока их судьбами мало кто озабочен? Вот главный вопрос, ответ на который пока покрыт гробовым молчанием.