Ленинские принципы критики оппортунизма и ревизионизма как необходимой составляющей борьбы коммунистов с империализмом  (Начало)

 Тюлькин Виктор Аркадьевич,
 Первый секретарь ЦК РКРП

Окончание

Порой в коммунистическом движении наблюдаются прямо-таки детские настроения и подходы в отношениях между собой. Речь идет не о болезни левизны, а скорее о желании не видеть и не слышать нежелаемое. Недавно я читал с внучкой замечательную сказку Николая Носова «Незнайка в Цветочном городе». В ней Незнайка решил стать художником. Когда все уснули, он взял краски  и  принялся  всех  рисовать.  Пончика нарисовал  таким  толстым,  что он даже не поместился на портрете. Торопыжку нарисовал на тоненьких ножках,  а  сзади  зачем-то  пририсовал  ему  собачий хвост. Охотника Пульку изобразил верхом на Бульке. Доктору Пилюлькину вместо носа  нарисовал градусник. Знайке неизвестно для чего нарисовал ослиные уши. Словом, всех изобразил в смешном и нелепом виде. По взрослому говоря, нарисовал шаржи. К утру он развесил эти портреты на стенах и сделал  под  ними  надписи, так что получилась целая выставка. Первый  проснулся  доктор Пилюлькин. Он увидел на стене портреты и стал смеяться. Они ему так понравились, что он даже нацепил на нос пенсне и  стал рассматривать  портреты  очень внимательно. Он подходил к каждому портрету и долго смеялся.   – Молодец, Незнайка! – говорил доктор Пилюлькин. – Никогда в жизни я так не смеялся!  Наконец он остановился возле своего портрета и строго спросил:   – А это кто? Неужели это я? Нет, это не я. Это очень  плохой  портрет. Ты лучше сними его. Всем нравились шаржи  на других, но как только узнавали себя, то требовали убрать портрет.

Примерно так в нашей взрослой партийной жизни, только здесь речь идет не о дружеских шаржах, а о реальных разногласиях. Все критикуют оппортунизм  и ревизионизм, но как только называются фамилии или конкретные партии, то возникают возражения: не надо, это наклеивание ярлыков, мы должны направить огонь критики на буржуазию, а не друг на друга и пр.

  Проявились даже попытки на международных встречах договориться о неприменении адресной критики (в Афинах на 13-й встрече коммунистических и рабочих партий эти предложения получили отпор, а вот в Бельгии организаторы теоретического семинара взяли на себя роль цензоров, приглашая только тех, кто согласен не называть конкретные имена и организации).

Обратимся за советом к В.И.Ленину, посмотрим каких принципов придерживался он в своей теоретической работе и практической деятельности.

1.Научность. Классовый подход. Выявление сущностных противоречий для их разрешения.

Ленин отрицал употребление критики как просто эмоциональных обвинений и тем более ругательств (у нас сегодня, кроме оппортунизма и ренегатства любят обвинять еще в неотроцкизме).  Всегда вскрывал суть явления. Наиболее точным,  жизненно понятным определением оппортунизма является его высказывание в работе «Русский радикал задним умом крепок!»: «Напрасно считают у нас нередко это слово «просто бранью», не вдумываясь в его значение. Оппортунист не предает своей партии, не изменяет ей, не отходит от нее. Он искренне и усердно продолжает служить ей. Но его типичная и характерная черта — податливость настроению минуты, неспособность противостоять моде, политическая близорукость и бесхарактерность. Оппортунизм есть принесение длительных и существенных интересов партии в жертву ее минутным, преходящим, второстепенным интересам»[1].

Ленин считал, что «Безнравственно подрумянивать истину»[2]. Он  настаивал на том, что «марксист … считает основательной только критику с точки зрения определенного класса (здесь и далее выд. В.Т.)»[3]. Сам Ленин всегда вел работу критики неизменно с позиций рабочего класса. При этом Ильич всегда добивался  выявления и обнажения действительных противоречий, чтобы разобраться и разрешить их. Особо он обращал внимание на типовую манеру поведения – уклонение оппортунистов от прямого выяснения позиций: «Когда говорится о борьбе с оппортунизмом, не следует никогда забывать характерной черты всего современного оппортунизма во всех и всяческих областях: его неопределенности, расплывчатости, неуловимости. Оппортунист, по самой своей природе, уклоняется всегда от определенной и бесповоротной постановки вопроса, отыскивает равнодействующую, вьется ужом между исключающими одна другую точками зрения, стараясь «быть согласным» и с той, и с другой, сводя свои разногласия к поправочкам, к сомнениям, к благим и невинным пожеланиям и проч. и проч.».[4]

И еще в подтверждение классово-научного характера ленинского подхода подчеркнем ясное понимание Лениным того, что принципиальные вопросы порой решаются не голосованиями, а самой борьбой. Ленин не боялся остаться в иных случаях и в меньшинстве, считая что жизнь и борьба пролетариата все докажут: «Численная слабость? Но с каких это пор революционеры ставят свою политику в зависимость от того факта, в большинстве ли они или в меньшинстве?».[5] И добавлял: «не надо бояться остаться в меньшинстве»[6].

2. Конкретность, предметность и адресность.

  Каждому, кто читал ленинские работы, известно, что эти принципы были  характерны для стиля его работы. Не критика оппортунизма и ренегатства вообще в теории, а борьба с вполне конкретными проявлениями и на их примерах теоретические обобщения и выводы. Ленин был за прямоту и простоту выражений: «Швыряться звонкими фразами — свойство деклассированной мелкобуржуазной интеллигенции. Организованные пролетарии-коммунисты за эту «манеру» будут карать, наверное, не меньше, как насмешками и изгнанием со всякого ответственного поста. Надо говорить массам горькую правду просто, ясно, прямо»[7].

Невозможно представить, чтобы Ленин назвал работу: «Пролетарская революция и некоторые ренегаты в нашем движении». Нет, Ленин прямо обозначает – ренегат Каутский, несмотря на то, что заслуги Карла Каутского перед движением были несомненны.

Особо подчеркнем, что Ленин осуждал уклонение от классового анализа ситуации. В статье «Памяти графа Гейдена» он прямо и конкретно осуждает товарищей за их надклассовый панегирик покойному: «Эта точка зрения не общечеловеческая, а общехолопская. Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам. Вот вы именно такие хамы, господа из «Товарища»… вместо того, чтобы превращать раба в революционера, вы превращаете рабов в холопов»[8].

Ленинская критика Плеханова,  Мартова, Троцкого, Бухарина и многих-многих товарищей по борьбе, часть которых ушла с пролетарских позиций, не оставляет сомнений в том, что если появлялась необходимость, т.е. причина для критики, критика непременно следовала конкретно по конкретному поводу в конкретный адрес.

3. Позитивная направленность, конструктивность.

Ленинская критика никогда не имела целью  просто публично разгромить идейного оппонента или политического конкурента, а была всегда направлена на обеспечение задачи развития движения, укрепления организации. Одно из его самых известных высказываний о размежевании несет в себе огромный заряд более высокой задачи – будущего объединения: «прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, необходимо сначала решительно и определенно размежеваться»[9].

Не обличение болезней, а их лечение – вот задача ленинской критики: «Политическая партия не заслуживала бы уважения, если бы она не смела называть свою болезнь настоящим именем, ставить беспощадный диагноз и отыскивать средства лечения»[10].

Окончание