Внутрипартийная борьба
после Сталина в СССР.
Часть 2

Маленков – неизвестный глава СССР

Начало

Михаил Марков

Рассмотрев первый период внутрипартийной борьбы 50-х гг., обратимся к более поздним событиям. Непосредственно после победы над Берией у власти в СССР оказался своеобразный дуумвират из Маленкова и Хрущева. Первый по-прежнему занимал пост главы правительства, второй руководил партийным аппаратом, оба входили в президиум ЦК. Молотов в этот период продолжал оставаться в правительстве при руководстве МИД.

Политика Маленкова, на удивление, напоминала немного отретушированную Бериевскую. Он начал первые шаги по критике «культа личности», а также одним из первых выдвинул идею «мирного сосуществования». Тем не менее, необходимо отметить, что он четко проводил курс на сотрудничество с КНР, которое носило название «великой дружбы». Кроме того, он не выдвигал откровенно саботажных идей по сдаче ГДР.

При этом, его шаги были, зачастую, достаточно продуманы и даже логичны, однако в дальнейшем подготовляли деятельность Хрущева. Так, имя Сталина полностью не исчезло со страниц периодики, из материалов радиопередач, но была начата подготовка критики «культа личности», причем, на первый взгляд, вполне логичная.

В проекте доклада Маленкова «О культе личности» для одного из апрельских заседаний Президиума ЦК глава советского правительства, ссылаясь на Сталина (что говорит об авторитетности последнего и отсутствии ревизии его наследия), требует прекратить политику культа личности: «…Я имею в виду вопрос о неверном, немарксистском понимании роли личности в истории, которое, надо прямо сказать, получило весьма широкое распространение у нас и в результате которого проводилась вредная пропаганда культа личности. Нечего доказывать, что такой культ не имеет ничего общего с марксизмом и сам по себе является не чем иным, как эсеровщиной. Многие из присутствующих знают, что тов. Сталин не раз высказывался в этом духе и решительно осуждал немарксистское, эсеровское понимание роли личности в истории»[1].

Отдельно нужно упомянуть экономические нововведения Маленкова, это, в первую очередь, разворот в сторону производства ТНП и поддержки колхозного крестьянства. Остается, однако, большой вопрос, насколько был обоснован подобный разворот.

Итак, Маленков на 5-й сессии ВС СССР в августе 1953 г. указывает: «За последние 28 лет производство средств производства в целом выросло в нашей стране примерно в 55 раз, производство же предметов народного потребления за этот период увеличилось лишь примерно в 12 раз. Сравнение уровня производства 1953 года с уровнем довоенного 1940 года показывает, что и за этот период производство средств производства увеличилось в 3 с лишним раза, а производство предметов потребления — на 72 процента.»[2]

Такое положение Маленков называет недопустимым и считает, что его можно поправить, для чего нужно «значительно увеличить вложения средств на развитие легкой, пищевой и в частности рыбной промышленности, на развитие сельского хозяйства и поправить в сторону значительного увеличения задания по производству предметов народного потребления; шире привлечь к производству предметов потребления машиностроительные и другие предприятия тяжелой промышленности.»[3]

Все это он хочет сделать для ускоренного выполнения плановых показателей по росту производства ТНП, который изначально закладывался на 65% на всю пятилетку. Для выполнения этого амбициозного плана Маленков предлагал резко увеличить вложения в сельское хозяйство и круто изменить политику в отношении него.

Какова же была политика до его изменений? Современные исследователи крайне критично подходят к послевоенной советской политике в области колхозов, и считают, что она строилась исключительно на окрике и выкачивании средств из деревни, в пользу чего приводят цифры о тяжелом положении ряда колхозов, например, в Коми АССР или Курской области. Все меры советского правительства объявляются либо пустой формальностью, либо прямым обманом.

Так, указывается на то, что колхозы были задавлены налогами, и все меры советского правительства при Сталине были направлены лишь на выкачивание средств из деревни. Например, «Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б), 19 сентября 1946 г. О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах» автоматически объявляется пустой формальностью. Списание долгов - ничего не значащим на общем фоне, укрупнение колхозов – «бессмысленной гигантоманией» и т.д.

Правда, те же исследователи признают, что советское правительство имело успехи в восстановлении парка МТС. Так, по Курской области в 1953 г. механизация основных сельскохозяйственных работ в полеводстве в колхозах региона составила 84,0 % против аналогичного показателя 1940 г. в 53,8 %[4]. Однако они же указывают и на то, что урожайность в Курской области оставалась ниже довоенного уровня. Здесь явно сказывались, в первую очередь, последствия войны, которая опустошила западные территории СССР, засеяла поля железом и выбила значительную часть мужского населения. При этом СССР уже грозила новая война, и приходилось основные средства направлять на атомный проект и развитие средств доставки нового оружия. Однако, как мы видим, правительство СССР находило средства для того, чтобы укрепить МТС новой техникой.

Еще одним важным аспектом роста урожайности зерновых культур должен был стать начатый в конце 40-х гг. план преобразования природы, который должен был смягчить климат южных областей СССР, предотвращая засухи. Из-за ошибочных методов Лысенко по посадке деревьев он не удался, но вместо того чтобы исправить методику, новое руководство решило свернуть план полностью.

В итоге на сессии верховного совета Маленков объявил о том, что налоги с личных подсобных хозяйств будут снижены вдвое, все долги по налогам списаны (что случалось и до этого), а также повышены закупочные цены на продовольствие.

При этом обещаны и вполне правильные меры по улучшению ситуации в области снабжения села техникой, специалистами и т.д. Правда, не совсем ясно, откуда возьмутся на это средства, если ассигнования на тяжелую промышленность уменьшены?

Однако, необходимо указать на то, что в данном случае государство, так или иначе, вступило на кривую дорожку простых решений, и в дальнейшем, вместо того, чтобы уделить должное внимание росту урожайности, стало прибегать к повышению закупочных цен, как к единственному средству развития сельского хозяйства. Так, в своем письме в ЦК 1965 г. Молотов отмечает: « В течение последних десяти лет (1953 - 1963 гг.) заготовительные цены на основные виды сельхозпродукции были повышены: по пшенице - почти в 8 раз; по кукурузе - в 14 раз; по гороху - больше чем в 15 раз; по сахарной свекле - в 3 раза; по овощам - в 4 раза; по картофелю - почти в 15 раз; по говядине - в 40 (!) раз; по свинине - больше чем в 14 раз; по молоку - в 5 раз; по яйцу - в 3,5 раза и т.д.»[5]

Таким образом, сельское хозяйство постепенно превращалось в пылесос, который выкачивал деньги из государства, ведь цены на продукты питания старались не повышать, а низкие цены в магазинах поддерживались за счет субсидирования из бюджета, таким образом, проблема не решалась, так как рентабельность части колхозов достигалась лишь за счет повышения закупочных цен.

Можно указывать на то, что Маленков не просто повышал цены, но требовал усиленного внимания к проблемам МТС, так, была начата подготовка 100 тыс. специалистов и открыты дополнительные курсы для колхозников. Само по себе это очень полезно, но это вполне экстенсивный подход, который работает далеко не всегда. Всё это происходило вместо попыток провести глубокие аграрные реформы, в частности, доработать сталинский план преобразования природы, что позволило бы повысить урожайность.

В итоге, было принято решение идти по простому пути, уже в 1954 г. были приняты планы по освоению целины в больших масштабах. Для освоения залежных земель, удаленных от населенных пунктов, колхозам предполагалось создавать специальные тракторные отряды МТС, состоящие из 2-4 тракторных бригад. В 1954 г. машинно-тракторным станциям и совхозам районов освоения целинных и залежных земель в общей сложности выделялось более 120 тыс. тракторов, 10 тыс. комбайнов, а также необходимое количество плугов, культиваторов, сеялок, других машин и оборудования. Это, естественно, приводило к тому, что снижалось снабжение техникой старых областей, в итоге, эта политика, вкупе с продажей колхозам МТС, привела к деградации машинного парка на селе и превращения сельского хозяйства в отстающую отрасль. Само освоение целины тоже не было организовано как надо, что привело, например, к нехватке элеваторов и большим потерям продукции при перевозке и хранении.

Кончено, можно подойти к вопросу с точки зрения гуманизма и сказать, что колхозное крестьянство, вынесшее на себе войну, заслуживало поддержки. Однако подобные меры могли быть осуществлены лишь после восстановления народного хозяйства и, прежде всего, промышленности и обеспечения обороноспособности, что и делалось на протяжении периода с 1946 по 1953 гг. И лишь после этого можно было оказать помощь колхозам.

В области Внешней политики Маленков стал зачинателем политики «мирного сосуществования». С полной теоретической безграмотностью он заявляет на сессии Верховного Совета СССР: «Мы стояли и стоим за мирное сосуществование двух систем. Мы считаем, что нет объективной основы для столкновений между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом.»[6]

Подобные мирные инициативы вполне ожидаемо встречают горячее согласие со стороны людей, прошедших войну. Народу хотелось мира так, что он готов был забыть ленинские слова о том, что капитализм в своей империалистической стадии не может жить без войны. И дело не в том, что есть какие-то круги «ястребов» или «голубей», а в том, что сама система толкнёт любого «голубя» к наращиванию вооружения, либо выкинет его из истеблишмента, если он будет упорствовать в своих взглядах.

В итоге, были проведены вроде бы вполне логичные меры, такие как заключение перемирия на корейском полуострове. Затем, были сняты территориальные претензии к Турции, и все планы по совместной обороне проливов. Начаты переговоры о выводе войск из Австрии, а так же восстановлены дипломатические отношения с Югославией и Грецией. Это не лучшее решение. Греция имела абсолютно правый режим, а компартия находилась в подполье.

В выступлении опять звучали намеки на возможное объединение ГДР и ФРГ при обеспечении нейтральности единой Германии. Однако, эта инициатива была ожидаемо проигрышной, в ФРГ господствовал милитаристский угар, компартия была уже фактически запрещена. С правительством Адэнауэра, который не признавал не то, что ГДР, но и границы Народной Польши, вообще ни о чем говорить было невозможно.

Можно, конечно, сказать, что это своеобразная игра, «мирное наступление» - попытка оторвать европейские страны от США дипломатическими мерами и усилить авторитет СССР в мировом сообществе, как поборника мира.

Так Госдеп США отмечал, что выступление Маленкова вызвало большой энтузиазм в Италии, о чем свидетельствовал премьер-министр Альчиде Де Гаспери. Общественное мнение стало склоняться в пользу коммунистов[7]. Однако, Италия - это всего одна страна НАТО, далеко не самая мощная. Ни в ФРГ, ни в Англии мирные инициативы СССР не были приняты всерьез.

Однако, начав играть в «реалполитик», легко впасть в оппортунизм и заиграться. Особенно если не помнить о том, что империализм — это зверь, который только и ждет, чтобы кинуться и сожрать вас, пусть он, по выражению Мао, и «бумажный тигр», но все-таки тигр.

И все эти телодвижения имели негативные последствия для иностранных компартий, их начали настраивать исключительно на парламентскую борьбу. О чем будет заявлено уже в 1956 г.

Отставка Маленкова с поста председателя Совета Министров де-факто произошла 22 января, но окончательно была оформлена на сессии Верховного Совета СССР 8 февраля 1955 года. Он был так же отстранен от председательствования на заседаниях Президиума ЦК КПСС.

Предъявленные обвинения, были, можно сказать, вполне обоснованными. Так, его подвергли критике за то, что он проявлял хвостизм в отношении Берии по вопросу о ГДР. Досталось ему и за позицию по мирному сосуществованию, её назвали демобилизационной, так как фактически и руководство, и население СССР запугивалось угрозой 3-й мировой, и единственным способом избежать её назывался отказ от активных революционных действий. «Товарищ Маленков своим выступлением на избирательном собрании в марте 1954 года запутал дело, повторил запугивание буржуазии, он выступил с заявлением, что третья мировая война ведет к гибели цивилизации. Что антинаучно и крайне вредно с точки зрения интересов мобилизации сил против новой мировой войны. После этого наши друзья за границей стали повторять эти же неправильные заявления.»[8]

Вместо того, чтобы заявить, что империализму не поможет война, и именно поэтому ему бы лучше от неё отказаться, так как победителем из неё выйдет СССР и коммунисты (за счет огромных территорий и промышленности СССР, и людских ресурсов КНР и т.д.), Маленков делал упор на том, что война приведет к гибели всего человечества. Капитализму, в принципе, плевать на человечество, ему интересно только собственное выживание.

Эти же заявление, по мнению Молотова, выраженному на январском пленуме ЦК 1955г., повлияло на мировое коммунистическое движение. Фактически, коммунисты ставились в зависимость от воли империалистов, и предлагали им договариваться с позиции слабого, а не сильного.

Так же, Маленков был подвергнут критике и за то, что плохо подходил к работе по сельскому хозяйству и не проявил должного желания разбираться в вопросе, отделавшись просто повышением закупочных цен.

В итоге, его признали политически близоруким, однако, в связи с признанием ошибок, перевели на второстепенный пост министра электростанций, с сохранением места в президиуме ЦК КПСС.

Таким образом, с февраля 1955 г. Хрущев оказался важнейшей фигурой в СССР, он остался первым секретарем ЦК, контролировал почти весь совет министров и имел поддержку военных в лице Г. К. Жукова.

В итоге, можно говорить о том, что Маленков постоянно проявлял шаткость в позициях и как во внутренней, так и во внешней политике склонялся вправо. Ряд Хрущёвских мероприятий, таких как освоение целины или идея «мирного сосуществования», начались именно при нем. Вместе с тем, политика Маленкова, в определенном смысле, была более умеренной. Так, он подчеркнуто хорошо относился к КНР. Однако, нельзя доподлинно узнать о том, как развернулись бы отношения двух главных социалистических держав позже, так как миролюбивые инициативы Маленкова явно не понравились бы КНР, у которой под боком находился активный и наглый Тайвань.

Поэтому, если в отношении Л. П. Берии можно определиться точно, его политика была бы более правой и разрушительной, то о Маленкове с определенностью этого сказать нельзя. В дальнейшем и сам Маленков окажется в «антипартийной группе», то есть потенциал для некоторых правильных решений у него был, однако, в точности мы этого знать не можем.