Кто же на самом деле несёт ответственность за красный террор 1918 года?

Вадим Андрюхин

В эти дни исполняется 95-летний юбилей так называемого красного террора, пик которого пришёлся на конец лета-начало осени 1918 года. Эта тема до сих пор является излюбленной для наших доморощенных антисоветчиков. По этому поводу они исписали горы книжной макулатуры, смысл которой сводится к тому, что пришедшие в 17-м году к власти большевики устроили чуть ли не геноцид собственному народу...

К примеру, утверждается, что в Нижегородской губернии большевики в годы гражданской войны якобы «умучили» тысячи ни в чём не повинных людей. Каковы же их аргументы?

Ваше слово, товарищ маузер

Антисоветчики пишут о том, что злодеи-коммунисты ещё до своего прихода к власти готовились физически уничтожить чуждые им классы. По их утверждениям, это была установка правящей партии, которая железно выполнялась на протяжении всей гражданской войны. Мол, только пролив реки крови, большевики смогли удержать власть в покорённой ими стране. Под эти утверждения, кстати, подводится и соответствующий «подсчёт» жертв. Причём «подсчёт» чрезвычайно подлый!

На него в своё время обратил внимание известный историк-архивист Виктор Земсков. По его словам, красным сегодня огульно приписывают жертвы голода, болезней, разгула уголовщины – всего, что сопровождает любое революционное лихолетье. А ещё делаются намёки на разного рода бессудные акции революционных властей – расстрелы без предъявления каких-либо обвинений, стихийные погромы буржуазии и т.д.

При этом «разоблачители» не удосуживаются уточнять, кем именно могли быть организованы такого рода расправы – самими большевистскими властями, их временными попутчиками в лице левых эсеров, анархистов или просто обычными бандитами, прикрывающимися поддельными красными мандатами. Например, известна история уголовной банды графа Эболи, которая грабила и убивала жителей Петрограда под видом сотрудников питерской ЧК. Бандитов захватили и уничтожили сами чекисты...

Не претендуя на истину в последней инстанции, я попытаюсь изложить свои мысли о проблеме массового террора периода гражданской войны. Как мне кажется, этот террор мало зависел от воли одного человека или даже партии. Он является объективным следствием любого великого социального перелома общества. Как-то вождь большевиков Ленин, отвечая на упрёки буржуазной западной прессы в репрессиях советской власти, заметил:

«Английские буржуа забыли про свой 1649-й, французские – про свой 1793 год. Террор был справедлив и законен, когда он применялся буржуазией в её пользу против феодалов. Террор стал чудовищен и преступен, когда его дерзнули применять рабочие и беднейшие крестьяне против буржуазии».

Если абстрагироваться от чисто марксистской фразеологии Ильича, то его слова справедливы в одном – любые кардинальные революционные события всегда сопровождаются насилием против тех классов, которые сопротивляются революционным преобразованиям.

Вся история человечества учит: когда запущен маховик революции, остановить его – нравится это кому или нет – уже практически невозможно. Он начинает вращаться по своим страшным законам, перемалывая судьбы людей и целых государств. Современникам остаётся только проклинать правителей дореволюционной эпохи, которые своей бездарностью довели страну до революции. И Россия не стала в этом плане счастливым исключением. Главных виновников террора гражданской войны следует искать там же, где и виновников революции – то есть в среде дворянской и буржуазной элиты Российской империи.

Мне кажется, прав уральский историк Дмитрий Чураков, который в одной из своих статей написал, что необратимый процесс террора начался в России сразу после Февральской революции, когда были разрушены все прежние юридические, государственные и нравственные устои. Ситуация усугублялась тем, что новые либерально-демократические власти ничего не создали взамен и только обострили все проблемы, доставшиеся от прежнего царского режима. Народ с каждым днём всё более ожесточался и разделялся на враждебные группировки. Кто первым возьмётся за оружие в качестве политического аргумента – было только вопросом времени...

Смерть врагам!

Пришедшие к власти осенью 17-го года большевики, несмотря на весь их революционный радикализм, вовсе не были теми кровожадными людоедами, какими их сегодня рисуют антисоветчики. Конечно, своих противников они крепко не любили, однако коммунистов всегда отличал максимальный прагматизм и здравый подход к жизни. Они прекрасно понимали, что без старых специалистов им никогда не удастся ни создать свой собственный государственный аппарат, ни наладить экономику. Поэтому своей задачей они поставили не уничтожение прежних правящих классов, а их покорение и принуждение к восприятию идей Октября.

Наверное, если бы красные заранее готовились к массовой резне, то наверняка бы сразу после захвата власти расстреляли и Временное правительство, и генерала Краснова, который организовал карательный поход на революционный Петроград, и лидера «Союза Михаила Архангела» Пуришкевича, устроившего контрреволюционный заговор в самом конце 17-го года, и юнкеров военных училищ Москвы, которые с оружием в руках сопротивлялись установлению советской власти. Но всех этих людей большевики почему-то выпустили на свободу под честное слово больше не поднимать руку на красную власть. Очевидно, что то был не просто жест примирения, но и попытка – конечно же, на своих условиях – наладить хоть какое-то сотрудничество с противной стороной...

Толчок к развитию террора дала гражданская война. Весной 1918 года резко обострилась продовольственная проблема. На её фоне стала поднимать голову контрреволюция. В Москве был раскрыт заговор белогвардейского «Союза защиты Родины и свободы», почти одновременно вспыхнул мятеж белого чехословацкого корпуса, давший начало открытой войне против советской власти. Любая уважающая себя власть в таких условиях перешла бы на чрезвычайщину.

Большевики не стали исключением. Сначала эта чрезвычайщина выразилась в закрытии оппозиционных СМИ и запрете оппозиционных политических партий. А вот уже с лета начался красный террор...

Коммунисты прекрасно видели, что их ждёт, на примере захваченных белогвардейцами городов Поволжья. Обычно каждый такой захват сопровождался восстанием местной подпольной белой организации, которая устраивала беспощадное истребление коммунистов и красноармейцев. Дабы предотвратить подобный сценарий на оставшейся советской территории, большевики прибегли к рецепту, уже давно испытанному революционерами Европы, – взятие заложников из числа враждебных классов и уничтожение тех, кто может быть причастным к вражескому подполью.

Почему этот рецепт можно считать универсальным? Да потому, что революционеры во все времена оказывались примерно в одной и той же ситуации. Их молодые силовые ведомства хотя и состояли из идейно убеждённых людей, но в профессиональном отношении были очень слабы. Ещё отсутствовала хорошо налаженная агентурная сеть, не было должных навыков оперативной и следственной работы, не умели эти «силовики» и проводить нужные профилактические мероприятия. Для становления новой правоохранительной системы требовалось время, а его у революционеров в условиях гражданской войны не было.

Поэтому непрофессионализм компенсировался массированным ударом по всем потенциальным врагам. Именно по такому пути пошли французские якобинцы, именно по такому пути направились и русские большевики. Такая вот логика исторического кошмара. Хорошо было бы его избежать, но не получилось...

По закону военного времени

Когда под ударами белых пала Казань, Нижний Новгород остался последним крупным губернским городом на пути врага к Москве. Для управления прифронтовой губернией был образован Военно-революционный комитет, от самих постановлений которого порой просто веяло панической тревогой: все учреждения перевести на военное положение, установить место сбора коммунистов на случай белого мятежа, утвердить план обороны города... Судя по всему, в Нижнем не осталось ни одной нормальной воинской части, на которую можно было бы положиться, – всё боеспособное население было переброшено на фронт...

А тут ещё появилась оперативная информация ЧК об активно функционирующем белом подполье. Что эти подпольщики могут предпринять в ближайшее время? Оставалось только предполагать, и предположения эти оптимизма не внушали.

К тому времени, по данным ВЧК, в Нижнем и окрестностях скопилось не менее полутора тысяч бывших офицеров и жандармов. Вот по ним-то и был нанесён первый удар – сразу арестованы 700 человек. Потом пошли аресты среди буржуазии, представителей оппозиционных партий, высших церковных иерархов, которые по примеру иных приволжских городов могли стать идеологами белого мятежа.

Первые расстрелы арестованных заложников прошли ещё в июле, продолжились они в августе и в сентябре, когда после покушения на Ленина красный террор в стране был объявлен официально. Сколько же людей стали его жертвами?

К сожалению, детального исследования по этому вопросу в нашей области до сих пор не проведено. Я могу лишь опираться на данные, опубликованные историками отечественных спецслужб из Москвы и Петербурга. По их данным, всего в нашей губернии за осень 18-го было расстреляно около 200 человек, но никак не больше. Сколько среди казнённых за политику было явных заговорщиков, а сколько мнимых, не скажет сегодня никто.

Очевидно, что из этого числа расстрелянных невинных жертв красного террора следует вычесть порядка трёх-четырёх десятков уголовников. К примеру, из банды Ваньки Стального (Ивана Низовкина), совершавшей грабежи и убийства в Нижнем и на Молитовке. В условиях чрезвычайного положения губернии уголовщина была объявлена тяжким контрреволюционным деянием, за что банда Стального в полном составе и поплатилась своими жизнями в августе 18-го года...

Надо сказать, что после освобождения Казани частями Красной Армии и перехода её в общее наступление на всём волжском фронте чрезвычайщина была отменена – и это ещё раз свидетельствует об отсутствии «врождённой кровожадности» большевиков.

Был ликвидирован Военно-революционный комитет, затих и красный террор. И что бы ни писали нынешние нижегородские антисоветчики, утверждающие, что якобы в течение всей гражданской войны этот террор «не ослабевал», архивные данные свидетельствуют ровно об обратном – расстрелы стали применяться крайне редко. А всего за годы гражданской войны по политическим мотивам – согласно архивному справочнику УФСБ по Нижегородской области – был репрессирован 1621 человек, включая и осужденных на тюремный срок (или на денежный штраф), и просто подозреваемых (а потом полностью оправданных людей), и тех же расстрелянных, число которых на общем фоне крайне невелико...

Несомненно, все жертвы красного террора, чья вина юридически не доказана, должны быть полностью реабилитированы согласно нашему российскому законодательству. Но мне кажется, что эта реабилитация должна проходить вовсе не под знаменем огульного осуждения советского прошлого, как это нередко сегодня происходит.