Почему я выхожу из КПУ

Ярослава Колодина[1]

От редакции сайта СКУ: видимо, и внутрипартийные болезни, и методы их лечения у партий-близнецов - КПУ и КПРФ - общие.

Я делаю это заявление в связи с событиями, произошедшими в Киевском обкоме Компартии Украины. О них было много сказано и написано в СМИ, повторяться смысла не вижу.

Лично для меня последней каплей в травле,  устроенной мне, как и другим коммунистам, первым секретарем обкома Медведевым, стал пленум 10 июля, на котором из партии были исключены самые работоспособные, идейные партийцы в нашем регионе.

Я знаю всех лично, со всеми плотно работала, пока Медведев не уволил меня на второй день после выборов в Верховную Раду.

Господин первый секретарь, у меня язык не поворачивается назвать его товарищем, не простил мне то, что честно отработала избирательную кампанию, помешала финансовым махинациям, не сняла кандидатуру на выборах и сумела на «мертвом» округе увеличить результат за Компартию в два с половиной раза. А так же не боялась публично высказывать свою позицию как коммунист, как честный человек.

В благодарность я была уволена в нарушение партийного устава, так как на должность руководителя пресс-службы меня назначал пленум обкома, и пленум меня с этой должности не снимал. Де-юре – я до сих пор пресс-секретарь обкома.

Но господину Медведеву устав партии – не указ. Вместе со мной была уволена мой зам по газете «Коммунист Киевщины» Юлия Лукьянченко, и даже мой водитель.

Проработав в обкоме более года, я увидела много шокирующих вещей, которые несовместимы с Компартией в целом. Первый секретарь срывал акции протеста, рубил на корню всю партийную работу в области, выживал людей с работы, уничтожал всех думающих, имеющих авторитет среди населения. Даже листовки против «Свободы» запрещал выпускать, рассказывая, что «Свобода» обидится… Поведение Медведева можно назвать предательством партии.

Когда меня выдвинули кандидатом в нардепы, я сразу начала активную кампанию на округе. Однако выяснилось, что в большинстве районов развалены партийные организации, коммунистов нет, они изгнаны из партии, райкомы возглавляют люди, далекие от наших идеалов, открыто сотрудничающие с властью. Так, в Тетиевском районе первичка реально осталась только в селе Дениховка. Из ста коммунистов, входивших в организацию, пятьдесят ушли в знак протеста против расправы Медведева с первым секретарем райкома Владимиром Бабийчуком. Бабийчук пользуется большим уважением в районе, когда он руководил организацией, коммунистам удавалось отстаивать больницы, бороться с рейдерами, захватывающими местные сахзаводы. Руководству обкома это не нравилось, Владимира Филипповича в нарушение устава (так же, как и всех остальных), исключили из партии и уволили. На его место поставили Станислава Кучерука, дети которого работали на власть, один – регионал, второй – бютовец.

Кучерук саботировал всю кампанию в районе, заявлял мне – начальнику окружного штаба, что сделает все, чтобы ни я, ни КПУ в Тетиеве не набрали ничего. Апофеозом стала акция протеста против закрытия больницы в Дениховке, на которой люди вместе с нами перекрывали дорогу. После митинга один из сыновей Кучерука вместе с другими регионалами попытался избить меня и мое доверенное лицо Юлию Лукьянченко, тащил из машины, разорвал рубашку на водителе. А сам Кучерук рассказывал, что нельзя выступать против власти. И это коммунист?!

Еще не понимая, что происходит, я обратилась к Медведеву, реакции никакой. Наоборот мне было запрещено заниматься больницей, хотя Компартия постоянно выступает против людоедской медреформы. Так же Медведев потребовал, чтобы я поехала в Тетиев к озверевшим от наших акций «очильныкам» РГА и… «попросила прощения» за то, что не даю оставить 5 тысяч человек без медицинской помощи.

Больницу пришлось отстаивать в полуподпольных условиях, тайно от обкома носить запросы в канцелярию депутатов-коммунистов, тайно ездить в Дениховку. Уму непостижимо, но регионалы вредили нам меньше, чем обком!

Этот красноречивый эпизод – один из многих. Аналогичный саботаж был и в Ставищенском райкоме, где секретарь просто закрывал помещение на замок и уезжал в Киев, мотивируя, что «в БЮТ больше платят» и работать он не будет. А второй секретарь просто отключил телефоны и пропал, позже мне сказали, что он член «Батькивщины».

Приходилось возить в Ставище на встречи с избирателями даже красное знамя, за 119 километров! Кампанию в районе вел уволенный Медведевым первый секретарь райкома, бывший сельский голова Разумницы Андрей Швец.

Так получилось, что работать могли и действительно РАБОТАЛИ на агитации коммунисты, люто ненавидимые обкомом. Единственной «живой» организацией на округе была Белоцерковская районная во главе с ныне покойным Юрием Куцоконем, который и обеспечил нормальную работу нашего штаба. Над Юрием Григорьевичем Медведев издевался страшно. Семь месяцев не платил ему – страдающему тяжелой болезнью – зарплату, постоянно заставлял уволиться, устраивал показательные судилища на бюро обкома.

Можно много рассказывать, в каких невыносимых условиях шла кампания. Как обком не давал печатать даже агитлистовки, как Медведев требовал снимать из газеты «Коммунист Киевщины» материалы о самых рейтинговых наших кандидатах, например, первом секретаре Васильковского горкома КПУ Станиславе Пашкевиче, который единственный в Украине сумел добиться снижения незаконных тарифов на тепло. Так же были запреты критически писать о регионалке Засухе, не разрешалось возить телевидение на резонансные социальные акции в Борисполь…

Можно рассказать, что в обкоме всю кампанию рассматривали через призму дележки денег, у нас не прошло ни одного заседания областного штаба, посвященного конкретно агитации, тактике на выборах, Медведев только разводил интриги и решал свои финансовые вопросы.

В результате мы – мажоритарщики, начальники штабов, которые честно боролись за мандат, а не были просто именем в избирательном бюллетене, оказались в совершенной блокаде, стараясь выстоять против админресурса и одновременно выдержать безумное давление обкома.

Самым страшным моментом для меня лично стало 14 октября 2012 года, когда мне настоятельно посоветовали сняться с выборов и получить «квартиру» или «три миллиона». За два дня до этого в телефонной беседе снявшийся с выборов по непонятным причинам мажоритарщик от КПУ с 90 округа Алексей Адвена посоветовал мне лечь в больницу, как сделал он. Я сразу почувствовала неладное. Ведь уже велась слежка за нашими агитаторами, уже шли телефонные звонки с угрозами.

Снять кандидатуру я отказалась, не могла подвести ни партию, ни своих избирателей. В ответ услышала, что на округе мне лучше не появляться, если дорожу жизнью.

Медведев сделал вид, что ничего не происходит. В ЦК, куда я обратилась, тоже мер не приняли. Наш штаб бросили на округе на растерзание регионалам, без помощи и защиты.

В ночь выборов мне позвонили и предупредили, что ехать в окружком в Узин нельзя, убьют.

Казалось, хуже уже не будет. Однако, сразу после выборов, когда мы с Юлией Лукьянченко вышли на работу, первый секретарь обкома заявил нам, что в обком нас больше не пустит, так как, хоть мы и профессиональные редакторы, ему «не нравимся» и работать с нами он больше не хочет.

На наши возражения, что нас утверждал не он самолично, а пленум обкома, он послал нас матом.

Охрана обкома вытолкнула нас вон с рабочего места. Юлию Лукьянченко охранник схватил с такой силой, что она получила серьезный ушиб ребер, лечилась четыре недели. Сам Медведев чуть не бросился на нас с кулаками. Личные вещи не отдавали, кабинет опечатали. Забирали мы свои книги и прочее с милицией.

Думая, что ЦК и лично Симоненко не в курсе произвола, который творит обком, мы написали ему. Симоненко проигнорировал наше письмо. Месяц мы вдвоем обивали пороги в ЦК, пытаясь добиться справедливости. Были практически у всех руководителей партии – реакции ноль! Нас уволили, отказавшись даже выплатить копеечную компенсацию за неиспользованный отпуск.

Еще семь месяцев Медведев продолжал травить меня, пытаясь исключить из партии, не давая устроиться на работу в партийные СМИ, возводя грязнейшие наветы в Бориспольской городской организации КПУ, в которой я состою на партучете.

Мы все до последнего верили, что первый секретарь обкома – случайный саботажник, затесавшийся в наши ряды. Что Петр Николаевич Симоненко просто не знает, ему неправильно подают информацию.

Однако пленум 10 июля, где фактически уничтожили 5 райкомов и горкомов, где охрана избивала ветерана войны, развеял все иллюзии.

***

Я пришла в КПУ в 2003 году, 10 лет назад, 19-летней студенткой. Партийный билет мне вручал лично Петр Симоненко.

Я верила, что это единственная политическая сила, которая защищает народ. И она такой тогда была!

За 10 лет в КПУ из-за своих политических убеждений я пережила много гонений и неприятностей. Издевательства в институте со стороны преподавателей-националистов, которые не могли пережить, что их студентка пишет статьи против Ющенко на первой полосе газеты «Коммунист». Преследование и увольнение с работы родителей, снова- таки, потому что дочь – коммунистка. Многое другое…

То, что сегодня происходит в КПУ, перечеркивает всю мою работу в партии за долгие годы. Настоящих коммунистов исключают, смешивают с грязью, превратили в бессловесных рабов, крепостных высшего руководства. Предатели в фаворе.

Мне в такой партии, не имеющей никакого отношения к коммунистической идее, делать нечего. Более того – стыдно находиться.

Прошу считать эту статью официальном заявлением о прекращении членства в КПУ.

Подчеркиваю, что была, есть и останусь коммунистом.