Создавая антисоветское подполье: 70 лет назад Хрущёв выпустил на свободу 100 тысяч бандеровцев - Оппортунизм - Каталог статей

Создавая антисоветское подполье:
70 лет назад Хрущёв выпустил на свободу
100 тысяч бандеровцев

От редакции сайта: Итак, при И.В. Сталине тоже были случаи освобождения от ответственности предателей и военных преступников, но очень осторожно и только по политической необходимости. При Хрущеве же- массово и без разбора.

На первый взгляд здесь подошла бы пословица «заставь дурака богу молиться…», но[1]…

Мы любим критиковать тов. Сталина. Но кто заставлял Хрущева через два года после смерти Сталина выпускать на свободу 100 тысяч коллаборационистов, в основном украинских националистов, пересажав спецов по борьбе с ними (вроде Судоплатова)? «Хрущевская амнистия», отливающаяся сейчас большой кровью, была объявлена 70 лет назад – 17 сентября 1955 года

Суды над нацистскими преступниками и их пособниками, обвиняемыми в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, начались в СССР задолго до окончания войны – с весны 1943 года. Процессы продолжались вплоть до 1952-го, на них было осуждено свыше 80 тысяч человек, почти треть из них – это иностранцы (преимущественно немцы).

Наибольшие сроки, которые получали военные преступники – 25 лет лагерей

Среди советских граждан подавляющая часть обвиняемых была из Прибалтики и западных областей Украины: полицаи, служащие лагерной администрации, участники различных вооруженных формирований III Рейха. Часть граждан была осуждена по принципу «коллективной вины», однако большинство из них имели в послужных списках реальное сотрудничество с оккупантами.

При этом сразу после окончания Великой Отечественной войны осужденных коллаборационистов стали понемногу амнистировать. Так, в 1946 году первый секретарь компартии Латвии Ян Калнберзин написал письмо на имя главы советской дипломатии Вячеслава Молотова с просьбой пересмотреть отношение к участникам Латышского легиона СС, которых, со слов автора, «насильно мобилизовали в германские батальоны». Калнберзин обращал внимание на то, что дети, жены и родители остались без кормильцев. Кроме того, в послевоенной Латвии не хватало рабочей силы для восстановления народного хозяйства и городов.

От Молотова письмо попало на стол руководителя МВД СССР Сергея Круглова, который решил вопрос в пользу просителя с удивительной оперативностью. Очевидно, что без согласия Сталина здесь не обошлось.

Бывшие коллаборационисты (латыши, литовцы и эстонцы), которые не были замешаны в серьезных преступлениях, без всяких условий были освобождены и отправлены в Прибалтику.

А исходя из докладной записки Никиты Хрущева Иосифу Сталину о борьбе с бандеровцами на Западной Украине от августа 1945 года, руководитель УССР сразу же после окончания войны объявил амнистию для представителей бандформирований, если те добровольно сложат оружие. С 1 июня по 1 августа 1945-го, согласно этой записке, сдались свыше 5 тысяч бандеровцев, а также явились с повинной более 11,6 тысячи уклонистов от службы в армии. Впоследствии, в 1947–1948 годах на Украине для бандеровцев вновь объявлялись амнистии.

В 1954 году в СССР собирались отмечать 300 лет «воссоединения Украины с Россией». Под это дело с высоких трибун стали говорить о великой дружбе двух народов, а в кулуарах – что в отношении украинских националистов и коллаборационистов были допущены большие перегибы, многих зря осудили. Линию Хрущева на постепенную реабилитацию этих людей поддержало Политбюро ЦК КПСС.

17 сентября 1955 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» К тому времени Хрущев уже достаточно укрепил свое положение: он отстранил премьера Георгия Маленкова и действовал заодно с новым премьером Николаем Булганиным, а советский «президент» Климент Ворошилов просто штамповал решения этого «дуумвирата».

Эта амнистия Хрущева, вопреки утверждению ряда историков, не была ни первой, ни самой масштабной акцией по освобождению заключенных ГУЛАГа после смерти Сталина. К примеру, начиная с весны 1953 года из лагерей по инициативе Лаврентия Берия была освобождена почти половина из находившихся там осужденных – 1,2 млн человек. Хрущев же, освобождая из мест заключения более 100 тысяч бандеровцев, власовцев и других коллаборационистов, преследовал в первую очередь политические цели.

Был у «хрущевской амнистии» и внешнеполитический аспект. После смерти Сталина в отношениях между СССР и Западной Германией наметилось некоторое потепление. Канцлер ФРГ Конрад Аденаэуэр был не против установления с СССР дипломатических отношений, но при условии, что советское руководство пересмотрит дела немецких граждан, осужденных за военные преступления. Москва положительно отреагировала на сигнал из Бонна, и уже весной 1955 года специальная правительственная комиссия приступила к работе.

8 сентября 1955 года в Москву с официальным визитом прибыл Конрад Аденауэр. Одной из целей его визита было освобождение более 10 тысяч немецких военнопленных и более 20 тысяч гражданских немцев, содержавшихся в ГУЛАГе. Переговоры шли сложно, лишь на четвертый день наметился прорыв.

Как писал позже Александр Солженицын: «Аденауэр приезжал в Москву и выговорил у Хрущева освобождение всех немцев. Никита велел их отпустить, но тут хватились, что несуразица получается: немцев-то отпустили, а их русских подручных держат с двадцатилетними сроками. Но так как это были все полицаи, да старосты, да власовцы, то публично носиться с этой амнистией тоже не хотелось».

В результате указ об амнистии был напечатан в единственной газете – «Известия», на внутренней странице, и не сопровождался ни единым комментарием. А ведь фактически речь шла не просто об амнистии, а о реабилитации: с освобождаемых немедленно снималась судимость и поражение в правах. Согласно указу, под амнистию подпадали все осужденные по «контрреволюционной» 58 статье УК РСФСР (и соответствующих статей УК других советских республик) на сроки 10 лет и меньше, а тем, кто получил бóльшие сроки, их сокращали наполовину. Не применялась амнистия только к «карателям, осужденным за убийства и истязания советских граждан».

«Освободить из мест заключения независимо от срока наказания лиц, осужденных за службу в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях. Освободить от дальнейшего отбывания наказания лиц, направленных за такие преступления в ссылку и высылку».

Амнистия распространялась и на коллаборационистов, находившихся за рубежом.

Хотя Солженицын и назвал амнистию 1955 года «аденауэровской», однако она выходила далеко за рамки попыток улучшить отношения с Западной Германией. Ведь указ касался прежде всего бандеровцев и других украинских националистов, служивших в армейских частях вермахта и СС, полицейских формированиях на оккупированной территории и т.д. Именно они составляли львиную долю осужденных по 58‑й статье и отбывали наказание в различных лагерях. Какими же могли быть мотивы этой инициативы Никиты Хрущева? Их как минимум три.

Во-первых, сознавая шаткость своего положения на вершине власти в СССР, Хрущеву было критически важно сделать очередной реверанс в сторону «украинских товарищей», заметно усиливших свое влияние и представительство в центральном партийном, государственном и хозяйственном аппаратах (что ему, конечно, не помогло – «подвинули» его девять лет спустя именно «украинские товарищи»).

Во-вторых, еще к началу 1950‑х годов украинские националисты в борьбе с другими лагерными группировками не только «навели порядок» в ГУЛАГе, поставив себя в положение привилегированной касты, но и стояли за организацией всех бунтов, вспыхнувших в воркутинских и норильских лагерях вскоре после смерти Сталина. Освобождение части из них позволило улучшить управляемость советской пенитенциарной системы.

В-третьих, существует конспирологическая версия, что идея амнистии бандеровцев пришла Хрущеву через его вторую супругу Нину Кухарчук, которая, по свидетельству очевидцев, имела колоссальное влияние на мужа. С самого начала супружеской жизни Нина Петровна, отличавшаяся очень сильным и властным характером, стала лепить из Никиты Сергеевича «щирого украйинця». Именно тогда, в середине 1920‑х годов, в период первой «украинизации», он стал ходить в украинской вышиванке, частенько употреблять украинские слова, пословицы и поговорки, петь украинские песни, употреблять горилку с салом.

На момент амнистии количество лиц, осужденных по 58‑й статье, составляло 113,7 тысячи человек. К марту 1956 года от наказания освободили 59 610 человек. Однако и те осужденные, которые в силу тяжести содеянного не могли рассчитывать на освобождение по указу от 17 сентября 1955-го, имели возможность выйти на свободу, если хорошо зарекомендовали себя в труде и поведении. Им помог приказ МВД СССР «О поощрении передовиков производства из числа заключенных горняков комбината «Воркутауголь»« от 31 октября 1955 года, позволявший сократить срок наказания. Вскоре аналогичные документы были приняты и в отношении других «предприятий» ГУЛАГа.

Еще одна возможность для выхода на свободу появилась после издания 24 марта 1956 года Указа Президиума Верховного Совета СССР «О рассмотрении дел на лиц, отбывающих наказание за политические, должностные и хозяйственные преступления». Согласно этому указу, были образованы новые комиссии для проверки обоснованности осуждения лиц данной категории, а также рассмотрения вопроса о целесообразности содержания их в заключении.

В лагеря направили более 200 таких комиссий, решения о возможности освобождения они принимали на месте. Кроме того, им позволили сокращать сроки лишения свободы лицам, «осужденным к несоразмерно большим наказаниям», а также освобождать отдельных осужденных под поручительство родственников или общественных организаций. По решениям комиссий освобождались не только передовики лагерного производства, но и престарелые, инвалиды и тяжелобольные. МВД СССР были предусмотрены меры по их переезду, трудоустройству и получению жилья на новом месте.

Всего к 19 ноября 1956 года по решению комиссий Президиума Верховного Совета СССР из мест лишения свободы отпустили 107 979 человек. При этом еще в августе 1956-го в ЦК КПСС была направлена докладная записка второго секретаря ЦК КПУ Николая Подгорного. В ней указывалось, что из мест заключения вернулись больше 40 тысяч националистов, в том числе «ряд бывших главарей националистического и церковно-сектантского подполья», и с ними возникают проблемы.

«Возвратившийся в село Пащуки Ровенской области бывший бандит ОУН Цвях избил бригадира колхоза Кушнира, сказав при этом: «Вы наших повстанцев в тюрьму сажали, мы вас всех перережем».

Но результата записка не возымела, Никита Хрущев успокаивал соратников – мол, националисты «перекуются», увидев преимущества советского строя.

Но бывшие пособники нацистов не «перековывались», а «перекрашивались» – в коммунистов и комсомольцев. Некоторые умудрялись менять биографии и фамилии. По мнению ряда историков, в конце 1980‑х в партийных, общественных и хозяйственных организациях УССР было не меньше трети амнистированных в 1955–1959 годах националистов и членов их семей.

Внедрение бандеровцев во власть ускорилось, когда Хрущеву удалось поставить во главе ЦК Компартии Украины Петра Шелеста, не скрывавшего своих националистических взглядов. Именно при нем в 1970 году начал карьеру в аппарате ЦК КПУ будущий первый президент независимой Украины Леонид Кравчук. В 1991‑м, когда в Верховной Раде зашла речь об «освободительной миссии» ОУН-УПА, он с гордостью признался, что и сам в детстве носил в лесной схрон продуктовые передачи бандеровцам.

[1] От редакции сайта: Но, учитывая все дальнейшие события, последовавшие в результате реализации его идей, начинаний и реформ - по совокупности признаков, складывается впечатление, что имел место умысел по разрушению Советского Союза и отходу от социализма.

Мы на наших страницах уже поднимали вопрос о марксистской грамотности и классовой бдительности коммунистов. Описанные в статье события и служат уроком, когда коммунистам не хватило ни грамотности, ни бдительности для того, что бы, не только отстранить Хрущева от власти, но и вывести Партию из ловушки оппортунизма.