ОТ «ЕВРОКОММУНИЗМА» К ОППОРТУНИЗМУ НАШИХ ДНЕЙ  (1)

Рауль Мартинес Турреро,

Член ЦК Компартиия народов Испании 

Часть 1. Часть 2.

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ

Теоретическая и идеологическая реорганизация международного коммунистического движения на твердой марксистско-ленинской базе требует дальнейшего углубленного изучения социалистического строительства в ХХ веке и научного анализа причин победы капиталистической контрреволюции в СССР и в остальных европейских социалистических странах.

Капиталистическая реставрация имела внутренние и внешние причины. Однако при рассмотрении этих последних в центре анализа обычно оказывается изучение различных направлений атак на социализм, которые велись империалистическими державами в политической, военной, экономической, идеологической и психологической областях.

Внешние факторы были определяющими и подтверждали, что противостояние между империалистическим и социалистическим лагерями  было подлинным выражением классовой борьбы в международном масштабе[1]. Однако необходимо глубже изучить такие тенденции, как еврокоммунистическая, которые способствовали ослаблению могущества социализма, действуя внутри международного рабочего и коммунистического движения, и нередко взаимодействовали с оппортунистической политикой коммунистических и рабочих партий, находившихся у власти.

Империалистические идеологические центры поддерживали и широко пропагандировали еврокоммунистические позиции в противоположность линии, которую они презрительно именовали «ортодоксальной» или «просоветской». Еврокоммунизм, представленный главным образом партиями Италии, Франции и Испании, своим названием обязан капиталистическим информагентствам, имевшим в виду под этим названием организации, которые объединяла защита следующих точек зрения:

- оппозиция существованию организованного международного коммунистического движения, защита тезиса о так называемом «полицентризме» в противоположность существованию Коммунистического Интернационала (Коминтерна) и Информационного бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформа);

- отрицание диктатуры пролетариата, которой они  противопоставляли «множественность путей к социализму» и особенно парламентский путь в сотрудничестве с социал-демократическими и христианскими силами, принимая многопартийность и буржуазно-демократические рамки;

- подмена пролетарского интернационализма, который они отождествляли с безусловной защитой Советского Союза и политической линии КПСС, «интернациональной солидарностью», или новым интернационализмом»;

- принятие рамок тогдашнего Европейского экономического сообщества, сопровождаемое призывами отстаивать внутри него социальные права и участие трудящихся в его конструировании;

- постоянная и открытая критика СССР и социалистических стран под углом прав человека и индивидуальных свобод в их буржуазном понимании;

- ревизия и разрушение «партии нового типа», выкованной Лениным, так как при отрицании в той или иной степени революционных задач всякой коммунистической партии равным образом отрицались и революционные принципы  ее организации и функционирования.

Еврокоммунизм повлиял на партии различных частей мира, в том числе правящие; он, как и другие оппортунистические течения на протяжении истории, имел ясную международную направленность, хотя и выдвигал основным лозунгом свою приверженность национальным особенностям и условиям. По этому поводу генеральный секретарь Итальянской компартии Энрико Берлингуэр говорил:

«Мы не являемся с очевидностью теми, кто создал этот термин, но сам тот факт, что он получил столь широкое распространение, показывает, до какой степени страны Западной Европы глубоко стремятся увидеть утверждение и продвижение решений нового типа в преобразовании общества в социалистическом смысле».

А генеральный секретарь Компартии Испании Сантьяго Каррильо дополнял:

«…не существует еврокоммунизма, так как некоторые неевропейские компартии, например Коммунистическая партия Японии, не могут быть подведены под эту этикетку»[2].

Несмотря на непоследовательность и фальсификации, характерные для  Каррильо, опубликовавшего через несколько месяцев после отрицания существования «еврокоммунизма» книгу «Еврокоммунизм и.

Капиталистические державы во главе с Соединенными Штатами, не испытавшими войны на своей земле и ставшими ведущей державой империалистического мира, немедленно развязали так называемую «холодную войну» и гонку вооружений, предпринимая на практике целый ряд мер, направленных на подрыв социалистической власти.

Внутренняя контрреволюция никогда не отказывалась от свержения рабочей власти. При помощи империализма были организованы выступил Хрущев, утверждалось:

«…возникает вопрос о возможности использования и парламентского пути для перехода к социализму»;

«…рабочий класс, объединив вокруг себя трудящееся крестьянство, интеллигенцию, все патриотические силы …имеет возможность нанести поражение реакционным, антинародным силам, завоевать твердое большинство в парламенте и превратить его из органа буржуазной демократии в орудие действительной народной воли. В таком случае это традиционное для многих высокоразвитых капиталистических стран учреждение может стать органом подлинной демократии,  демократии для трудящихся»[3].

В выступлении М.А. Суслова, прозвучавшем 16 февраля, говорилось:

"Новые условия существуют в настоящее время и в самих капиталистических странах…Рабочий класс и его политические партии имеют полную возможность объединить вокруг себя на единой демократической платформе подавляющее большинство нации – крестьянство, мелкую буржуазию, интеллигенцию и даже патриотически настроенные круги буржуазии, а это, несомненно, облегчает условия победы рабочего класса»[4].

Мирный переход к социализму парламентским путем не был известен в какой-либо стране. Однако субъективизм этого тезиса и его воздействие на стратегию некоторых коммунистических партий сказались незамедлительно.

В своем выступлении на XX съезде А.И. Микоян ясно улавливает, что тезис о мирном переходе к социализму опасно приближается к позициям социал-демократии, но не отрицая его, дает этому  следующее оправдание

«Известны факты, когда некоторые социалистические партии добивались большинства в парламентах, в ряде стран существовали и существуют даже социалистические правительства. Однако и здесь дело ограничивается отдельными уступочками в пользу рабочих, и никакого социализма не строится. Надо, чтобы государственное руководство обществом перешло в руки рабочего класса, чтобы рабочий класс был не только организационно, но и политически и теоретически подготовлен к борьбе за социализм, чтобы он не удовлетворялся крохами со стола капиталистического, а, получив большинство, взял в свои руки власть и ликвидировал частную собственность на основные средства производства»[5].

Марксизм-ленинизм и его отличия от социал-демократии таким образом сводятся к простому вопросу воли: социалисты не хотят идти от реформы к реформе в направлении социализма, мы же действительно хотим.  Марксизм был растоптан, ленинская теория государства похоронена, ее место заняли самый вульгарный реформизм и полная фальсификация марксизма.

Эти позиции сопровождались оппортунистическим подходом к решению вопросов в экономической области, в организации государства и внешнеполитических делах. Оппортунистический поворот завершился  известным «Секретным докладом Хрущева», представленным съезду внезапно, в нарушение принципов коллективного руководства, которые, как утверждалось,  хотели восстановить.

После XX съезда, как только был распространен «Секретный доклад», немедленно начинается процесс, известный как «десталинизация», с облегчением и без возражений принятый несколькими партиями Западной Европы (во главе с Итальянской компартией).

8-14 декабря 1956 г., через десять месяцев после XX съезда КПСС, в Риме собирается VIII съезд ИКП, на котором одобряется предложение Пальмиро Тольятти об «итальянском пути к социализму». Этому предшествовал известный «британский путь к социализму», принятый на съезде Коммунистической партии Великобритании в 1951 г., с противопоставлением логики «национальных путей» проверенной марксистско-ленинской теории  революции.

Особо настаивают на расширении свобод для достижения экономической и социальной демократии. Так возникает концепция «передовой демократии» или «антимонополистической демократии», которая в кульминационный момент своего развития позволила бы приступить в дальнейшем к переходу к социализму.

Тольятти, возглавивший руководителей европейских коммунистических партий–  так называемых «обновленцев», дошел до того, что в своей работе, известной как «Ялтинский мемориал», утверждал:

«В целом мы исходим, и всегда убеждены, что должны исходить, в разработке своей политики из позиций XX съезда[6]. Но и эти позиции сегодня необходимо должны быть углублены и развиты. Например, глубокое размышление о проблеме возможности мирного пути подхода к социализму приводит нас к уточнению, что же мы понимаем под демократией в буржуазном государстве, как мы можем расширить пределы свободы и демократических институтов и каковы наиболее действенные формы участия рабочих и трудящихся масс в экономической и политической жизни. Так возникает вопрос о возможности завоевания позиций власти трудящимися массами в среде государства, не изменившего своей природы буржуазного государства, и тем самым – вопрос о том, возможна ли борьба за прогрессивное преобразование этой природы изнутри»[7].

 Заняв такие позиции, различные партии усиливают нападки на социалистические страны, особенно на Советский  Союз. Первая большая, публично проявившаяся трещина в европейском коммунистическом движении возникает после соответствовавшего пролетарскому интернационализму  вмешательства стран Варшавского  Договора в события в Чехословакии в августе 1968 г. Итальянская коммунистическая партия, Коммунистическая партия Испании и Румынская коммунистическая партия публично осудили вмешательство.

Антисоветизм начинает включаться в политическую линию партий, принявших «еврокоммунизм», и становиться одной из их отличительных черт. Любой предлог был хорош, лишь бы отмежеваться от СССР, лишь бы представить перед общественным мнением свой выбор, как отличный от главного бастиона международного рабочего класса, хотя антисоветская критика открыто совпадала с империалистической пропагандой и объективно способствовала ослаблению социалистического лагеря.

Итальянский путь вступает в новую стадию с появлением концепции «исторического компромисса», разработанной Энрико Берлингуэром. Путь к социализму мыслится на базе широкого многопартийного альянса, что на практике предполагает для компартий отказ от своей руководящей функции, от своей роли авангардного отряда. Так называемый «демократический социализм», или «социализм в условиях свободы», принимает свою окончательную форму в открытом антагонизме с диктатурой пролетариата. Еврокоммунистические партии принимают буржуазные так называемые «формальные свободы» как собственную позицию и отстаивают возможность углубления буржуазной демократии – которую они перестают квалифицировать как таковую, – чтобы достичь социализма, отказавшись от социальной революции и от революционной власти рабочего класса.

 «На ней были решительно подтверждены принципы автономии, регулирующие сегодня отношения сотрудничества между коммунистическими партиями…

Успех этой политики мира и сосуществования в Европе – условие демократического и мирного продвижения итальянского народа к глубоким преобразованиям социалистического типа».

Энрико Берлингуэр заявлял:

«…наша Конференция – не конференция международного коммунистического органа, которого не существует и не может существовать ни в какой форме, ни на международной арене, ни на европейской арене…»

Представители Французской коммунистической партии[8] настаивали на так называемом демократическом пути и на национальных особенностях:

«…наша партия изложила на Конференции центральные идеи своего XXII съезда и в особенности демократический путь к социализму, учитывающий национальные особенности Франции, на который она приглашает трудящихся, наш народ».

После пленума Центрального Комитета, состоявшегося в Риме 28-29 июля 1976 г., Коммунистическая партия Испании дала на пресс-конференции самое законченное изложение якобы новых ревизионистских позиций[9]:

«Условия, в которых живут различные коммунистические партии, их характерные черты, сама история каждой из них и их народов достаточно различны, чтобы разнообразие было решающей нотой в их взаимоотношениях.

Это разнообразие ситуаций ограничивает темы, по которым возможно единство критериев, что отмечалось на протяжении этих двух лет подготовки.

Но есть нечто более глубокое. Это разнообразие ситуаций логически порождает глубокое разнообразие концепций, прежде всего по совокупности существенных тем: по концепции социализма, по многочисленным современным проблемам, по многочисленным идеологическим вопросам, по политической демократии…

Равным образом в Берлине выявилось и то, что в Европе существует группа коммунистических партий, у которых политическая линия, анализ, концепция социализма в значительной мере совпадают…

Эти партии борются за демократический путь к социализму и за социализм в условиях демократии, при полном осуществлении прав личности, при множественности политических партий, при уважении их смены у власти согласно волеизъявлению народа посредством всеобщего голосования. Совокупность этих партий высказывается за социализм, при котором существовало бы самое скрупулезное уважение свободы совести и религиозных практик, свободы высказываний, собраний, научной, литературной и художественной свободы, права на забастовку; за социализм, при котором государство не имело бы официальной

В своей борьбе против марксизма-ленинизма они воскресили тезис Каутского, будто «оппозиция двух социалистических течений (т.е большевиков и небольшевиков ) есть «оппозиция  двух радикально различных методов: демократического и диктаторского»[10], и, подобно ему, пытались вновь превратить Маркса в дюжинного либерала. Они бешено нападали на ту ленинскую посылку, что марксист лишь тот, кто доводит признание классовой борьбы до признания диктатуры пролетариата, и проблема диктатуры пролетариата –  это проблема отношения пролетарского государства к буржуазному государству, пролетарской демократии – к буржуазной демократии.

Как ревизионистское течение «еврокоммунизм» явился продолжением идеологической борьбы буржуазии против революционных идей на базе формального признания марксизма, так же, как поступал Каутский в отношении теории государства. Еврокоммунисты призвали в свои ряды самого Бернштейна, снова написав на знамени: «конечная цель – ничто, движение – все», или, что равнозначно, социалистическая революция – ничто, реформыпризванного завоевать парламентское большинство, которое, идя от реформы к реформе, когда-нибудь достигло бы социализма, используя как оружие буржуазную государственную машину, в альянсе даже со своей национальной буржуазией, присоединившейся к антимонополистическому фронту.

И –   иначе и не могло быть,  если учитывать органическую связь, существующую, согласно Ленину, между организационными вопросами и программными концепциями ревизионистов, их политикой и их тактикой – они принялись разрушать ленинский характер своих партий и коммунистического актива[11].